Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

В резком свете единственной голой лампочки, окруженной бесполезным плетеным абажуром, Робин увидела в зеркале свое лицо, изможденное, неухоженное, с впалыми глазами. В рюкзаке были только те вещи, которые она привычно брала с собой, отправляясь на слежку: круглая вязаная шапка, чтобы в случае необходимости скрыть слишком заметные землянично-рыжеватые волосы, солнцезащитные очки, сменная кофта или блуза, банковская карта и пара удостоверений личности на разные имена. Свежая футболка, извлеченная из рюкзака, помялась и выглядела жеваной, но думать нужно было о том, чтобы срочно вымыть голову, однако ни мыла, ни шампуня возле раковины не нашлось, а зубная щетка и паста остались дома: Робин даже подумать не могла, что проведет ночь неизвестно где.

В восемь утра она вновь была за рулем. В городке Ньютон-Эббот пришлось остановиться, чтобы забежать в аптеку, а потом в универмаг – купить необходимые туалетные принадлежности, сухой шампунь и маленький, самый дешевый флакончик одеколона «4711». В туалете универмага Робин почистила зубы и как сумела привела себя в порядок. Когда она расчесывала волосы, пришло сообщение от Страйка.

Буду ждать в кафе «Паласио-лаунж» на площади Мур, это центр Фалмута. Дорогу спросишь на месте.

За пределами города Торки местность становилась все живописнее и зеленее. Уроженка Йоркшира, Робин с изумлением разглядывала пальмы, которые хорошо прижились на английской земле. После голых, однообразных торфяников и холмов эти пейзажи казались чудом. Потом слева сверкающими витражами замелькали ртутные отблески моря, и к цитрусовому запаху купленного второпях одеколона стали примешиваться солоноватые нотки. Это дивное утро и мысли о предстоящей в конце долгого пути встрече со Страйком ободрили Робин и прибавили ей сил.

До Фалмута она добралась в одиннадцать, покружила в поисках парковки по запруженным туристами улочкам, разглядела обросшие пластмассовыми игрушками дверные проемы магазинов, пабы, увешанные флагами, и раскрашенные приоконные ящики для цветов. Парковочное место нашлось прямо в центре, на широкой открытой рыночной площади; там Робин сразу отметила, что в городе есть кое-что еще, помимо аляповатого летнего антуража. Фалмут мог по праву гордиться великолепными зданиями девятнадцатого века; под крышей одного из них располагались ресторан и кафе «Паласио-лаунж».

Высокие своды и классические пропорции этого помещения говорили о том, что оно в свое время служило залом суда; однако нынешний декор отличался намеренной экстравагантностью: обои – вырви глаз, оранжевые в цветочек, сотни китчевых картин в синих рамах и чучело лисы в судейской мантии. Среди публики преобладали студенты и семьи; все сидели на разномастных деревянных стульях, все разговоры отдавались гулким эхом, как в пещере. В считаные секунды Робин засекла крупную, мрачную фигуру Страйка, устроившегося с досадливым выражением лица возле пары молодых семей, чьи малолетние отпрыски в джинсах-варенках носились между столами.

Когда Робин извилистыми путями пробиралась в дальний конец зала, ей почудилось, будто Страйк хочет подняться из-за стола в знак приветствия, но если даже эта мысль была верна, он передумал. Робин давно научилась распознавать, когда его мучит боль в культе: складки у рта делались глубже обычного, словно он долго стискивал зубы. Если у нее самой, как она отметила еще утром, посмотревшись в зеркало, был усталый вид после ночевки в семейной гостинице, то Страйк пришел на эту встречу совершенно обессиленным, с синюшными припухлостями под глазами, да к тому же небритым, отчего подбородок казался грязным.

– Доброе утро. – Ему пришлось перекрикивать счастливые вопли хипповатых детишек. – Припарковалась нормально?

– Прямо тут, за углом, – садясь за столик, ответила Робин.

– Я потому выбрал это заведение, что его легко найти, – сказал он.

В их стол на бегу врезался какой-то мальчонка, и кофе из чашки Страйка пролился на тарелку с крошками круассана.

– Что тебе заказать?

– Я бы кофе выпила. – (Из-за детского визга разговор приходилось вести на повышенных тонах.) – Как дела в Сент-Мозе?

– Все так же, – ответил Страйк.

– Прости, – сказала Робин.

– За что? Ты ни в чем не виновата, – буркнул Страйк.

После двух с половиной часов за рулем, дав крюк только ради того, чтобы его подвезти, Робин ожидала совсем другой встречи. Вероятно, ей не удалось скрыть свое раздражение, потому что Страйк добавил: