Наталья Андреева - МоLох

— Потому что я не хочу!

— Скорее, тебя никто не хочет. Ты не мужик.

— Дай мне ключ! — сверкнул глазами Миллер.

— А у тебя разве нет?

— От коттеджа два ключа! Один у тебя, второй у Протопопова! А у меня ключа нет!

— На! — Бобров достал из кармана ключ и швырнул Олегу. Тот неловко подставил лодочкой руку, и ключ от коттеджа шмякнулся на землю. — Даже ключ поймать не можешь, безрукий, — покачал головой Бобров. — И безмозглый, и безрукий. Да, дела…

— Ты тоже много чего не можешь, — обиженно сказал Миллер, нагибаясь, и поднимая ключ. — Я найду аптечку, забинтую ногу, надену удобную обувь и вернусь. Вы где будете?

— Где-нибудь. Прояви хоть раз сообразительность, найди нас.

Вконец обиженный Миллер заковылял обратно, на опушку леса, а компания двинулась к озеру, продолжать поиски. Гольдман осуждающе молчал, Кася убежала вперед, ей надоело слушать, как взрослые ругаются.

— Андрей, ты жесток, — попеняла Боброву Бетси, не выдержав напряженного молчания. — Я без симпатии отношусь к Олегу, но разве он виноват в том, что глуп? Может, у него и в самом деле была родовая травма? Что мы вообще про него знаем? Кроме того, что он играет на гитаре и у него прекрасный голос?

— Да, что мы вообще про него знаем? — скептически спросил Бобров. И внезапно встал. — Гитара, господи!

— Что такое? — остановился и Гольдман.

— Так, ничего, — пробормотал Бобров. — Да, нет, не может быть… Я сейчас проверю.

— Что проверишь? — остановилась и Бетси.

— Вы, ребята, идите к озеру, а я вернусь в домик.

— Зачем? — хором спросили Осип и Бетси.

— Извинюсь перед Олегом. Я и в самом деле, был груб. Я его догоню.

И Бобров рванул по узкой тропинке на опушку. Он рассчитывал, что поскольку Олег хромает, то догнать его не трудно. Но ошибся.

Когда Бобров выскочил на опушку, Олега там уже не было. Бобров, прищурившись, посмотрел на ближайший к лесу коттедж. Ему показалось, что дверь еще вибрирует, будто ее только что закрыли. А лучше сказать, захлопнули с силой.

— Быстро же он бегает для человека со сломанным пальцем, — пробормотал Бобров, холодея.

Этот синий капроновый шнурок не давал ему покоя. Которым задушили Липкину, и который показал Боброву следователь во время допроса. Руки, затягивающие шнурок. Длинные, гибкие, музыкальные пальцы…

Бобров, задыхаясь, взлетел по ступенькам крыльца и рванул на себя дверь. Он вдруг испугался, что она заперта изнутри. Но Миллер торопился. Бобров услышал его шаги наверху, в мансарде и заорал:

— Миллер! Ты кое-что забыл!

Шаги наверху замерли. Бобров оглядел комнату. Вещи валялись в беспорядке, только гитара Миллера аккуратно стояла у стены, в новеньком черном чехле. «Вот что я искал», — подумал Бобров. «И если бы я обратил на нее внимание ночью, когда пришел спать, ничего бы этого не случилось».

Потом он спохватился: Мартин! И вновь заорал:

— Миллер! Иди сюда! У меня к тебе вопрос!

Поскольку Олег не отвечал, Бобров понесся наверх. Он даже не успел испугаться. Но на верхней ступеньке споткнулся впопыхах, и чуть не загремел на пол. Зато и Миллер потерял равновесие. Он хотел ударить, и уже занес руку, но когда кулак просвистел мимо, упал, сбив и Боброва, они покатились по узкой лестнице, наползая друг на друга, как костяшки домино. Миллер беспорядочно замахал руками, и даже лягнул Боброва ногой. На что был достойный ответ, Бобров его боднул, целясь в живот, и получил передышку.

В конце концов, бодаясь и лягаясь, они сползли вниз, в комнату. Оба тяжело дышали. Бобров едва успел отползти от вновь занесенного кулака. И тут он увидел глаза Олега. И устало подумал: «Да какой же он тупой».

Взгляд у Миллера был ясный, умный и цепкий. Выражение лица изменилось. С него словно сползло сусальное золото, как с церковного купола, исполосованного градом. И вся невинность Олега, его простота, добродушие и уж конечно тупость, оказались поддельными.

— Догадался, да? — спросил он с кривой усмешкой. — Умный. Этот тоже умный, — Олег кивнул наверх, где спал Мартин, который вдруг протяжно застонал во сне. — Не сдал меня. Дух противоречия, видишь ли. Дурак! — он презрительно сплюнул.

— У твоей гитары новый чехол, — хрипло сказал Бобров. — А что случилось с мешком, в котором ты раньше ее возил? Водонепроницаемый мешок темно-синего цвета, насколько я помню. Кулиска, в которую был продет синий капроновой шнурок. Я еще думал: какой противный цвет. Ты потерял шнурок, Олег? Мешок стал негоден? А новый купить? Не мешок, шнурок. Всего лишь шнурок… Нет, ты предпочел купить чехол. Твоя единственная любовь… Гитара…