Александр Горский - Не наше дело

— Верно, — согласился Гартман, — пойдем к Зиверсу и скажем, чтобы американцы не приплывали. Пусть пришлют нам другой корабль.

— А пойдем.

Я хотел было подняться, но профессор остановил меня.

— Что же, мы с пустыми руками пойдем? Не по-русски как-то, возьми еще коньячку.

Я полез под кровать.

Когда мы спустились вниз, столовая была переполнена людьми. О том, чтобы разойтись по комнатам, а уж тем более лечь спать, никто и не думал. Кое-как я нашел два свободных стула и притащил их к столу, за которым сидели Зиверс, Дитрих и еще два немца из числа охранников базы. Гартман с грохотом плюхнул на стол мой золотой запас — литровую бутылку «Курвуазье».

— Я думаю, нам лучше сохранить трезвую голову. — Зиверс неодобрительно взглянул на коньяк.

— Сохранишь, с одного стаканчика еще никому плохо не было. А Матиаса помянуть надо, — отрезал профессор, ловко одной рукой открывая бутылку.

Зиверс не стал спорить, сидящие с ним немцы тоже молчали. Я принес из буфета стаканы, и Гартман налил каждому примерно по половине стакана.

— Не знаю, есть ли у человека душа и попадает ли она куда-то после смерти, — Гартман говорил, уставившись куда-то в стол, — но если хоть что-то из этого действительно существует, то пусть душа Матиаса попадет туда, где ей тоже нальют хорошего коньяка. И пусть она сегодня как следует напьется. Матиас это заслужил. За Матиаса.

Юрий Иосифович опрокинул стакан в рот, я последовал его примеру. Немцы, за исключением Зиверса, сделали только по небольшому глотку. Зиверс, все еще сжимавший стакан в руке, встал и, обращаясь ко всем нам, произнес короткую фразу:

— Матиас был моим другом.

После чего залпом выпил коньяк и поставил пустой стакан на стол донышком вверх. Все молчали. Я не знаю, кто о чем размышлял в эту минуту, но я подумал о Фрее. В отличие от меня, она ничего не знала ни о гордых Монтекки, ни о столь же тщеславных Капулетти, но так же, как и я, она оказалась заложницей чьих-то жестоких интриг и чьей-то хитроумной жестокости. А все мои знания мировой литературы сейчас были абсолютно бесполезны, как познания Гартмана в геологии, так же, как знания многих других умных и цивилизованных людей, собравшихся сейчас в этом зале. Когда пролита кровь, самым важным оказывается только одно умение — умение пролить кровь в ответ. Так что в настоящий момент самыми полезными людьми на всей базе были Зиверс и подчиняющиеся ему восемь охранников. Трое из них сейчас были с нами, остальные, наверное, были на своих постах. Два охранника находились на крыше здания. Откуда я про них знал? Да я и не знал вовсе до тех пор, пока откуда-то сверху не донеслась автоматная очередь, а через мгновение раздался отчаянный крик, и что-то черное тяжело упало с крыши во двор здания. Сверху были по-прежнему слышны выстрелы. Первым к окну успел Дитрих. Он вгляделся в безжизненное тело, распростершееся на камнях.

— Это Ганс! Отто остался один.

Зиверс выхватил оружие, остальные охранники последовали его примеру. Они выбежали из зала, оставив нас наедине с мыслями о том, что утро — это еще очень не скоро, и дожить до него будет не просто.

— Нам надо хоть как-то вооружиться, — пробормотал Гартман, оглядываясь по сторонам, но самым опасным оружием поблизости была только недопитая бутылка коньяка. — Мужчины, нам надо вооружиться! — выкрикнул Юрий Иоси фович. — Ищите все, что может сгодиться. Ножи, топоры — все тащите!

Началась суетливая беготня, когда каждый хочет сделать что-то полезное, но что именно, не знает, да и не может. Десяток поварских ножей да пара топориков для рубки мяса, вот и все, чем мы могли похвастать спустя несколько минут толчеи и беспорядочных криков, которые не могли заглушить выстрелы, доносящиеся снаружи.

— Вспомнил, у нас же есть луки! — неожиданно воскликнул Фредерик Беар.

— Точно! — в унисон отозвались сразу несколько голосов.

Луки со стрелами хранились в кладовой, расположенной рядом с кабинетом Ларсена. Ключ от кладовой был заперт в кабинете погибшего командира базы, а ключ от кабинета, очевидно, он унес с собой.

— Что вы ждете? Ломайте дверь! — выкрикнул Гартман.

Кто-то притащил кувалду, и после второго удара замок вылетел. Вскоре у нас был десяток луков и два больших деревянных ящика, полные стрел. Конечно же, мне ничего из этого богатства не досталось. На базе были умелые, привыкшие к охоте лучники, я к их числу явно не относился. Гартман, расхаживающий из стороны в сторону и легко помахивающий кувалдой, напоминал одного из героев древних скандинавских сказаний и выглядел весьма грозно, я же чувствовал себя абсолютно беззащитным. И тут я вспомнил. Я вспомнил про меч Ульриха, брошенный мною у ворот базы. Ничего не сказав профессору, я выскочил во двор. К моему удивлению, здесь было относительно спокойно. Выстрелы отчетливо доносились с крыши, но, судя по всему, нападающие были с другой стороны здания, там, где удобно было укрываться за большими, беспорядочно разбросанными валунами и редкими корявыми деревцами. Несколько мгновений я щурился, вглядываясь в ночные сумерки, но так никого и не заметил. Будка охранника тоже была пуста, очевидно, все они сейчас были на крыше, откуда было удобнее вести огонь. Тело убитого Ганса все так же лежало недалеко от стены, пронзенное сразу несколькими длинными стрелами. В панической суете всем сейчас было не до него. До ворот, возле которых все еще валялся меч, надо было пробежать метров пятьдесят. В принципе двор был с трех сторон прикрыт зданием, а за оградой никого видно не было. Можно было рискнуть. И я побежал. Я бежал, пригнувшись, так, словно над моей головой свистели пули, стрелы и все, что может свистеть в воздухе. Первая стрела воткнулась в землю передо мной, когда я уже почти добежал до ворот. С перепугу я подпрыгнул вверх, словно передо мной была змея, а не деревянная палка с железным наконечником. Перемахнув через торчащее из земли оперение, я добежал до ворот и схватил с земли тяжелый меч. И тут меня ранили. Не знаю, можно ли считать везением, когда в тебя второй раз за двое суток стреляют из лука, но, если исходить из того, что меня уже второй раз не убили, тогда да, я везунчик. Стрела, пущенная откуда-то сбоку, пролетела буквально в миллиметре от моей спины, уничтожив рубашку и разодрав оперением кожу на лопатках. Мне показалось, что меня хлестнули по спине кнутом. Мой организм отреагировал должным образом — я издал дикий вопль и гигантскими прыжками понёсся обратно, пытаясь как можно быстрее оказаться под защитой стен здания. Я ворвался в холл, потрясая добытым трофеем, однако находящиеся там люди не обратили на меня почти никакого внимания.