Оксана Обухова - Пока не зазвонил телефон

— Гущин, каким «крайним»? Ты ж, так сказать, на вольном выпасе — с тебя взятки гладки. Тебя пригласили — нет, уговорили! — погостить, ты добровольно помогаешь коллегам…

— Я могу ознакомиться с тем, что накопал Мартынов за два года?

— Конечно. Игорь будет ждать тебя завтра утром, все подготовит. Львова, кстати, обещала прислать за тобой машину, до Игнатово тебя довезут.

Станислав усмехнулся:

— Все продумали, да?

— На том стоим, дружище. Готовим сани летом, а спиннинги зимой.

Стас помолчал, снова открыл папку и, вынув оттуда фотографию-акцент, спросил:

— Только у этой жертвы отрезан кусок одежды? Или он начал забирать что-то из одежды и у других?

— Только у этой, — подтвердил Коростылев. — У девушки не было сережек, предполагаем, что он взял кусок материи на память.

— Он мог взять поясок или пуговицу, — поднимая лицо от фотографии, задумчиво проговорил майор.

— Водяной любит поиграть с ножом, может быть, резать ткань ему было приятно.

— Или на ткани остались биологические следы.

— Следы? Шутишь? Вода б все смыла.

— А орудие прежнее — медицинский скальпель?

— Да.

Гущин крутил в руке фотографию-акцент. Подполковник, внимательно наблюдая за задумчивым приятелем, улыбнулся:

— Захватило, да?

— Захватило, — согласился Гущин. — Я по маньякам и немотивированным преступлениям не люблю работать, но тут…

— Тут помощь твоя требуется, — подбил итог Коростылев. — А ты без дела засиделся. Все, Стас, один к одному складывается.

Гущин вздохнул, с сомнением поглядел на визитку мадам депутата:

— Звонить?

— Звони!

Коростылев уехал, майор и такса медленно брели домой. Набегавшаяся, присмиревшая Маргаритовна едва не утыкалась носом в землю и почти волокла по тротуару уши. Гущин рядом волок трость.

Внезапно он остановился.

— Поедешь со мной в Игнатово маньяка ловить, а, Зойка? Компанию составишь? Там все-таки природа, общество…

Такса, чихнув, мотнула головой. Майор решительно достал из кармана мобильный телефон.

Львова, с которой он беседовал десять минут назад, отозвалась мгновенно:

— Слушаю вас, Станислав Петрович.

— Евгения Сергеевна, а можно я приеду к вам с собакой?

— Да хоть с конем! — Пока растерянный майор воображал себя приехавшим на лошади, отправила уточняющий вопрос: — Ваша собака ест мясо или приготовить для нее какой-то особенный корм?

— Спасибо, моя собака ест все, но корм я привезу.

Реакция влиятельной дамы из Государственной думы прозвучала авансом добрых отношений.

Назавтра к крыльцу был подан шикарный джип с сыном замминистра за рулем.

Последнее обстоятельство, правда, слегка майора огорчило. Гущин предпочел бы минимизировать контакты с молодым тщеславным выскочкой. Но, поразмыслив, решил выжать из ситуации максимальную пользу: до депутатского поместья путь неблизкий, в дороге следует поговорить о ситуации в Игнатово.

Заноза, размещенная на заднем сиденье, ворчала и недружелюбно поглядывала на водителя — кажется, ей выскочка тоже не особенно понравился. Но, скорее всего, собаке в принципе не нравилась идея путешествия в автомобиле: ее в машинах зверски укачивало, и Гущин не кормил беднягу с вечера. Голодная Заноза не буйствовала и вела себя прилично лишь потому, что помнила: противные тряские путешествия обычно заканчиваются в лесу или на чьей-то даче, где много восхитительных кротовых и мышиных нор. Фон Маргаритовна надеялась, что за страданием последует охота. Но пару раз не утерпела и принялась поскуливать.

— Скоро это прекратится, — извинился Гущин, знающий, как многих раздражают заунывные собачьи страдания. — Потерпите, Владислав, Занозу скоро укачает, и она отключится.

— Не проблема, — улыбнулся депутатский помощник. — Вы б видели, как я вожу на дачу тетушку с тремя котами.

Следователь кивком поблагодарил сына замминистра за понимание. Тут надо сказать, не будь Стас так предубежден к Владиславу, то обязательно попал бы под его обаяние. Причем, пожалуй, моментально, поскольку Владик относился к людям из породы обаяшек. Высокий блондин лет двадцати семи, с широкими плечами, хорошо посаженной головой и голливудским оскалом. Встретившись с Владом, майор мгновенно понял, почему отец отправил парня на «стажировку» к Львовой: Владислава Иванцова легко представить в толпе избирателей — сияя открытой улыбкой, он пожимает руки и раздает авансы и автографы. Парень рожден для политики и, вероятно, это понимает. Улыбка намертво приклеилась к смазливому лицу.