Александр Барр - Одна в пустой комнате [litres]

Голова сама поворачивается, и глаза смотрят на Риту.

Она дышит. Она еще жива.

– Отпусти ее по-хорошему…

Фальшивка не отвечает.

Я чувствую, он что-то задумал. Я хочу посмотреть в зеркало на Федора Петровича, но глаза не подчиняются. Он что-то делает. Но я не могу посмотреть в отражение. Я чувствую, как двигается плечо. Он что-то достает из-за спины.

– Что происходит? – говорю и продолжаю смотреть на Риту и на рассаженных по комнате манекенов.

Я чувствую резкую боль в руке. Что-то острое впивается мне в кисть.

Я смотрю в отражение. Один глаз продолжает смотреть на стол с пленницей, другой уставился в отражение.

Левая рука воткнула шприц в правую и вот-вот введет инъекцию. Я успеваю вырвать и сбросить шприц на пол.

– Какой шустрый. – Он опять не смеется.

Обычно он все сводит в шутку, издевается надо мной, подначивает. Но сейчас он сосредоточен.

Я смотрю в зеркало.

В отражении на меня смотрит монстр. Пол-лица его выглядит как Федор Петрович, другая половина – Аркадий. Правый глаз смотрит в зеркало, левый суетливо бегает по сторонам.

Фальшивка лезет в карман. Я знаю, что там. Сейчас он достанет новый шприц, сейчас он воткнет иголку и впрыснет в меня ядовитый коктейль.

Моя рука нащупывает скальпель.

– Ого. Да ты убить меня собрался? – наконец он смеется. – А ты не думал, что вместе со мной и сам сдохнешь?

Что ж. Я убью себя. Воткну лезвие в горло. Если хватит сил, несколько раз воткну.

– Следует бить точно, – советует фальшивка. – Сюда. Чуть ниже подбородка. Постарайся спуститься вниз на некотором расстоянии от срединной линии шеи. – Он приподнимает подбородок, показывает, куда мне нужно прицелиться.

Он без слов знает, о чем я думаю. Он следит, как я достаю из кармана халата руку. Я готов действовать. А он готов отреагировать.

Остается вопрос, кто из нас проворнее? Кто первым воспользуется своим оружием?

Невольно всплывают персонажи из вестернов. Два суровых ковбоя стоят друг напротив друга. Сверлят врага стальным взглядом. Рука играет пальцами на кобуре. Звучит напряженная музыка. Сейчас решится, кому жить, а кому лежать поверженным в пыли.

Вот только в нашей схватке на чаше весов не одна жизнь. От моей реакции зависит, спасется ли Рита.

Что ж. Я справлюсь.

Я остановлю это безумие.

Делаю долгий вдох. Пусть фальшивка решит, что я колеблюсь. Спокойно смотрю в отражение.

Фальшивка ждет.

Протяжно выдыхаю и, не дожидаясь, когда легкие окончательно опустеют, наношу решающий удар.

Встаю, чтобы отвлечь, и быстрым движением бью себя в шею острым скальпелем.

– Нет-нет, – говорит фальшивка моим голосом. – Остынь. Не так быстро, ковбой.

Его рука останавливает мою в сантиметре от яремной вены. Он стоит боком к зеркалу, и я вижу, как отражение Федора Петровича борется само с собой.

Он рад, что опередил меня. Ликует.

Но кое-что он не учел.

Фальшивка дергает, хочет отобрать скальпель. Но не тут то было. Силы не равны.

Он встает, упирается ногами и тянет мою руку в сторону. Но я знаю, что ничего у него не выйдет.

У фальшивки под контролем все тело, в моем же распоряжении лишь пол-лица Аркадия и его рука. Одна рука, зато какая. Непросто доктору-заучке пересилить Аркадия. Годы, проведенные на стройке за перетаскиванием кирпичей, дают о себе знать.

Моя рука словно ковш экскаватора поднимает в воздух лжеврача.

Федор Петрович бьет ногами, извивается, болтается, как начинающий атлет на перекладине. Он не хочет умирать. Он также знает, что без его инъекции с Аркадием бороться бессмысленно. Пусть интеллектом тот не блещет, зато силой природа не обделила.

– Перестань! Давай поговорим. – Голос фальшивки дрожит, его тембр становится женским.

Он знает слабое место Аркадия. И давит на эту слабость.

Знает, что женщину Аркадий не обидит ни при каких обстоятельствах.

– Перестань. Мне страшно! – Говорит фальшивка женским голосом, и Аркадий ослабляет хватку.

Аркадий колеблется всего мгновение, пока его тугой мозг понимает, что это не женщина. Всего мгновение, но этого оказывается достаточно. Федор Петрович выбивает скальпель из руки.

Я хочу наклониться и поднять, но тело не слушается.

– Поздно! – кричит Федор Петрович. – Ты слабак! Слабохарактерное никчемное пустое место, вечно мешающееся под ногами!

Фальшивка достает шприц, и я чувствую резкий укол.

Вижу, как в отражении из плеча Аркадия торчит шприц, как пальцы фальшивки продвигают поршень, как кривится от боли мое лицо и превращается в Федора Петровича.