Александр Барр - Одна в пустой комнате [litres]

– А кто тут у нас? – доносится из ванной голос Риты.

Визг пленницы, переходящий в крик ужаса, врезается мне в уши.

Я зажимаю голову руками, мне невыносимо это слышать. Я подвел. Это все из-за меня. Это все из-за Аркадия.

Я не хочу, но слышу шлепки. Рита ругает и хлещет девушку по лицу. Рита истерически хохочет, девушка всхлипывает.

Я рычу. Я безуспешно стараюсь дотянуться до ключей.

– Хороший сюрприз вы мне приготовили, – кричит через смех Рита и продолжает избивать пленницу.

Кажется, она искренне рада нашей попытке сбежать.

Я цепляю ногой кресло. Оно падает набок. Я хочу подтянуть его за ножку и использовать как крюк. Ошейник душит. Делаю глубокий вдох и снова пробую пододвинуть кресло.

В ванной продолжается возня.

Я знаю, девушка не сопротивляется. Это Рита крушит все, что под руку попадается. Бьет чем попало свою жертву и хохочет.

Сумка с новыми инструментами в прихожей. Не дай бог, Рита пустит их в ход. Мне нужно торопиться.

Кое-как достаю ключи.

В связке много маленьких, от ошейников, и один большой от замка, что крепит цепь к стене. Аркадий много раз ими пользовался, в другой ситуации я с ходу определил бы, какой ключ от моего ошейника. Но сейчас у меня просто нет времени выбирать подходящий, хватаю самый большой. Вставляю в замок. Проворачиваю. Цепь слетает с петли.

Свободен.

Я помогу.

Собственными руками придушу Риту. Подбегу и стану душить. Без разговоров. Душить. И я не отвернусь. Буду смотреть, как ее мерзкое лицо искривляется от боли. Как синеют ее губы. Как на ее шее под моими пальцами проступает кровь. Наблюдать, как ее ноги скользят по мокрой плитке, как она ногтями цепляется за жизнь. Как в ее глазах взгляд хищника меняется на беспомощный молящий о пощаде. Но я не пощажу.

Не дождется, тварь.

Вооружаюсь цепью, наматываю свободный конец на кулак, пропускаю часть звеньев под мышкой, на случай, если Рита начнет бороться. Если ухватит за поводок, это не даст ей меня задушить.

Хочу подняться.

Но меня останавливает неприятное ощущение в правом плече. Я смотрю на плечо, из него торчит здоровенный шприц.

– Какой прыткий, – говорит Рита у меня за спиной. – Вот за что я тебя люблю, Аркадий.

Прежде чем потерять сознание, успеваю разглядеть окровавленное лицо пленницы. Она, кажется, еще дышит.

Рита швыряет девушку на матрас рядом со мной, выдергивает шприц из моего плеча, наполняет и делает укол пленнице.

Я лежу, не могу пошевелиться.

Аркадий бормочет, что он не виноват, что его заставили, а я надеюсь, что завтра не проснусь.

Рита повторяет, какой прыткий, какой прыткий и расплывается в пространстве, вместе с размазанными маслеными красками стенами, потолками, креслом и пленной девушкой.

Проклятый Аркадий. Проклятые ириски. Этот запах, самый отвратительный на свете.

Я дотрагиваюсь до лица пленницы. Оно в крови, и мои пальцы становятся липкими. Словно во сне, я поднимаюсь. Тело, которое должно было уже окаменеть, все еще двигается. Шатаясь и цепляясь за стены, я иду на кухню. Каждый шаг отдается острой болью в голове.

Рита наблюдает. Она мне не пытается помешать. Она идет следом. Наверное, хочет посмотреть, что я задумал.

Аркадий опирается локтем о стену. И я пишу кровью на стене. Прямо над обеденным столом.

Пишу послание. Шифр, понятный одному мне. Набор символов, тарабарщина, но это поможет мне вспомнить. Я не собираюсь снова потерять память. Пальцы выводят на стене буквы выдуманного алфавита.

Наутро, когда препарат подействует и я все забуду, эта надпись – единственное, что мне поможет.

Рита смеется.

Говорит, что и не догадывалась, что во мне дремлет настоящий Пикассо. Она хохочет, и ее голос становится демонически низким.

Сейчас на кухне смеется надо мной не хрупкая девушка, а жуткий демон из самой преисподней.

Укол продолжает действовать.

Я больше не могу контролировать Аркадия. Он снова завладел моим телом. Это его защитная реакция, это мой инстинкт выживания.

Когда Рита удостоверится, что Аркадий вернулся, что он стал прежним, что он больше не угроза, все пойдет по-старому. Она его не убьет, можно даже не мечтать. Утром она сядет в кресло, последит за моей симфонией. Затем приготовит завтрак. Позовет к себе Аркадия. Накормит и напоит. И она больше не забудет сделать ему инъекцию. Она проконтролирует. Еще она проследит, чтобы я больше никогда не смог помешать Аркадию принимать ее лекарство. Все. Второго шанса у меня нет.

Больше Рита не допустит прокола.