Елена Селиванова - Без белых роз

Вскоре освободили Димку из-под стражи. Подошел он к дому и удивился, какими высокими деревья стали. Взглянул на окно, завешенное пожелтевшими газетками, и через три ступеньки помчался на пятый этаж.

Николай Семенович, как шахматный конь, всю жизнь ходил кривыми дорогами. Много ли, мало ли разбросал он детей по белому свету, только от первой жены росло у него шестеро детей. Как жили они, чем питались, во что были одеты-обуты на скромную пенсию матери, инвалида второй группы, он не ведал.

Однажды дошел до него слух, что года два-три назад умерла его жена. К тому времени он зарегистрировал новый брак и поселился у новой супруги, став ее постоянным иждивенцем. Работать теперь он уже не мог, а скромного стажа не хватало для пенсии.

Стал он разыскивать детей. Может, откликнутся, помогут престарелому отцу. Ведь не чужие они, а его плоть и кровь. Долго вспоминал, как звали дочерей. Нину и Тамару вспомнил, а от сына Анатолия узнал, что остальных зовут Вера, Мария и Людмила.

Но узнал об этом в суде Советского района Челябинска, когда рассматривали его исковое заявление о взыскании алиментов на содержание с сына Анатолия, старшего научного сотрудника одного из научно-исследовательских институтов. Ожидая суд, они сидели в коридоре друг против друга, не ведая, что в их жилах течет одна кровь.

Николай Семенович даже внимания не обратил на еще молодого модно одетого мужчину с дипломатом на коленях. Мало ли их, безбородых и бородатых, встречалось ему, исколесившему вдоль и поперек всю Россию. Сын же, видевший отца последний раз очень давно, даже не подумал, что старик с мешками под глазами и толстой палкой в руке мог быть его родителем. Когда их вызвали в судебный зал, ответчик долго рассматривал синюшный нос истца, заросшее лицо, но никак не мог опознать отца. И сказал суду:

— Я не знаю точно, он или не он. Может, он и мой отец, но опознать его не могу. Мой-то был высокий, в плечах шире, волос волнистый, и голос хриплым у моего не был.

— Годков-то немало прошло. Оба мы изменились. Я-то тебя тоже сопливым помню, а ты, на вот, теперь Франт Петушков стал, — отпарировал неопознанный отец.

— Прошу суд вызвать моих сестер: Нину, Тамару, Веру, Марию и Людмилу. Все они живут в Московской области. Может, они узнают, он это или не он. И прошу запросить детские дома и интернаты, где мы все воспитывались. Была у нас в Полетаевском интернате нянечка Евдокия Анисимовна. Она теперь на пенсии, но я знаю, где она живет. Может, она признает в этом человеке моего родителя.

Отложили суд, разыскали всех. И вот что сказали дочери.

Людмила: В восемь месяцев меня определили в дом малютки в Карабаше, потом перевели в Еманжелинский детский дом № 1. Отца я ни разу не видела. Возможно, это и мой отец, а точно не знаю. Видела его сестру — тетю Марию из Полетаева. Она мне сказала, что у него еще две жены и четверо детей. Живу я в Московской области. Живу хорошо, но ни одной копейки не дам на такого отца, если даже он мой родитель.

Нина: Отец постоянно пил, хулиганил, гонял мать, его не раз забирала милиция за такое поведение. Когда мы были еще маленькие и самой младшей сестренке было только шесть месяцев, отец бросил нас и ушел из семьи. Так как мама болела, нас всех шестерых направили в детский дом. Ни одного из нас он ни разу не навестил. Мы его не знаем и никакой связи с ним не имеем. Я не признаю его за отца. Старший брат Анатолий грузил вагоны, чтобы как-то прожить. Он работал, а вечерами учился в институте… Все мы вышли в люди, но в этом заслуга только государства.

Вера: Я в детском доме была с пяти лет. Отца не знала и не видела. И теперь не хочу о нем знать. Все детство я прождала его. Думала, он навестит меня, пусть даже не принесет гостинцев, но хоть на руки посадит, дочкой назовет… Ничего у меня нет для этого человека — ни любви, ни жалости, и даже ненависти нет. Чужой он мне человек.

Примерно то же самое сказали Тамара и Мария.

По своей инициативе суд истребовал и огласил документы из детских домов и интернатов и вынес такое решение:

«Истец, когда был здоровым и трудоспособным, в воспитании и материальном содержании детей не участвовал и уклонялся от уплаты алиментов, а поэтому не приобрел права на взыскание средств на содержание со своих шестерых детей. В иске ему отказать».

Куда только не подавал жалобы неопознанный отец, но решение народного суда все инстанции признали правильным…

Прошло два года. Я почти забыла об этой истории, но совсем недавно из далекого города мне пришло письмо от одной из дочерей истца. Женщина писала: мучает ее совесть, что не согласилась платить по десять рублей.