Елена Селиванова - Трагедия в доме № 49

— Явился! — только и сказал Матвей, увидев тестя. — Тебя никто не звал.

— Знаю. Но не за куском хлеба пришел. Свой капитал имею, хотя чужие дома и не продавал.

— Пойди у Гитлера спроси, где твой дом. Но места тебе здесь нет и не будет. С фашистом под одной крышей жить не хочу.

— Перестань, Матвей, — прикрикнула вошедшая женщина, похожая скорее не на Нюру, а на ее покойную мать. — Пусть в ванне помоется с дороги, чаю попьет. Человек ведь он, а не волк.

— Да ты волка не погань! Этот зверь не погубит столько людей, сколько погубил твой отец. Тебе он нужен, так забирай его и уходи из дома.

И Епифанов стал собираться в Челябинск. Пожалев отца, решила поехать туда и Анна. Подумала: грех бросать старика. А Матвей, если не хочет жить с ним, пусть остается в Курске. Пенсию получает, жилье имеет, а дети уже взрослые, обойдутся без нее.

В Челябинске Анна поступила на завод. Купили кооперативную квартиру, обзавелись мебелью. Вечера коротали у телевизора.

В один из таких вечеров в дверь постучали. На пороге стоял Матвей.

— Принимай, если хочешь, — сказал он Анне. — Не примешь — не обижусь.

Несмотря на возражения отца, поселился Матвей в квартире. Начал работать. Все бы ничего, только вот никак не налаживаются отношения между стариком и тестем.

— Ты что все время меня фашистом называешь? Я отсидел за свою вину. И медаль не от Гитлера получил, а за службу в Красной Армии.

— Наверное, украл, а не заслужил. Поди с мертвого снял, когда свою полицейскую шкуру спасал.

— Может, и тебе жизнь не спас?

— А ты с моей рукой поживи, узнаешь, каково мне.

— Будет вам, — вмешивалась Анна. — Уж много времени прошло после войны, а между вами все мира нет.

— И не будет, — отвечал Матвей.

— С таким ублюдком, как ты, и говорить не хочу. Не забывай, кто тогда за тебя заступился!

Однажды одна из перепалок закончилась дракой. Тесть ранил зятя ножом. Врачи приложили все силы, чтобы спасти Матвея, и вскоре он стал на ноги.

Когда Епифанова судили за нанесение тяжких телесных повреждений, зять признал, что ссору затеял он. Это смягчило вину, и Епифанова приговорили к четырем годам лишения свободы, а вскоре после опубликования Указа Президиума Верховного Совета СССР об амнистии его освободили от наказания.

Но покоя в семье так и не наступило. Теперь уже Матвей стал утверждать, что он спас тестя, приняв в суде вину на себя. Иначе, мол, пришлось бы непременно отправиться старику в отдаленные места.

Отношения между тестем и зятем все больше обострялись. А однажды Епифанов набросился на Матвея. Повалив его на кровать, начал с остервенением колоть и резать, нанеся множество смертельных ран.

…Суд, на этот раз уже областной, определил убийце меру наказания.

На свидание к осужденному дочь не пришла.

Парню семнадцать лет. Он получил первую зарплату. За неделю заработал двадцать шесть рублей шестьдесят три копейки. Радостный, спешил домой. Приостановился, пересчитал: не потерял ли? Нет, все на месте.

Вообразил, как подойдет к отцу, читающему в кресле газету, и скажет:

— На, папа, мою первую получку и давай мириться! Сколько можно не разговаривать? Заработаю и рассчитаюсь за твою меховую безрукавку. Ведь понимаю, что по глупости изрезал ее на варежки для рыбалки.

И Толик представил, как небрежно положит на стол перед отцом расчетную книжку и двадцать рублевок. Отец молча отложит газету, стряхнет со лба свои черные кудри и крикнет:

— Мать, прибери-ка деньги, да не жалуйся, что мало зарабатываем с сыном!

Потом для порядка прочитает нотацию, мол, интересно, понял или нет ты, сын, что рабочему человеку, каменщику, зимой без меховой безрукавки никак не обойтись. Стоит на высоте, кладет стену, а ветер насквозь пронизывает. Да и как можно такую вещь изрезать на варежки? За всю зиму две маленькие рыбешки поймал для кошки, а родитель бронхитом два месяца болел. Ну, ладно, зачем старое ворошить…

Махнет отец рукой и сядут всей семьей ужинать. Слева родители, справа три сестры.

А если все хорошо пойдет, то, может, даже папка его со временем в свою бригаду возьмет, подручным каменщика.

Хорошо бы, если все так получилось. Но ведь еще за плечами грех — похищенный приемник. Зачем он ему был нужен? Не успел продать, как нагрянула в дом милиция. Приемник вернули хозяину, а его, Анатолия, до суда устроили на завод сборщиком тары. Хотели на стройку к отцу, да тот пригрозил: «Если его примите, я уйду!»