Лора Маршалл - Запрос в друзья

Все поменялось. Я больше не чувствую себя в безопасности в квартире, которая всегда была для меня надежной гаванью, убежищем от всего мира. Я всегда испытывала чувство благодарности по отношению к Марии, соседке сверху, женщине лет пятидесяти, которая, похоже, только и делает, что ходит на свою непонятную работу, возвращается обратно и ложится спать. Хоть она и живет в нескольких метрах над моей головой, я ее практически не слышу. Когда Генри был младенцем и орал, извиваясь у меня на руках, пока я мерила шагами комнаты ночами напролет, я ждала, что она вот-вот спустится и выразит свое возмущение, но этого не случилось. Сейчас же я бы только приветствовала скрипучие шаги над головой, звуки готовящегося ужина, работающий телевизор, голоса друзей, заскочивших, чтобы выпить. Но от Марии по-прежнему не исходит ни звука.

Я, не переставая, прокручиваю в уме наш вчерашний разговор с Сэмом. Сцена перед дверью, которая произошла между нами, была для меня неожиданностью, но я рада, что не поддалась. Хотя какая-то малая часть меня все же сожалеет, что я не позволила себе упасть к нему в объятия, расслабиться от успокаивающего родного прикосновения. Встряхиваюсь, заставляя себя вспомнить, что между нами происходило, особенно под конец. Я все сделала правильно. Я не могу отбросить себя на два года назад.

Сегодня пару раз звонила Эстер, но я не ответила, а она не оставила сообщения. Кроме того, мне позвонила детектив-инспектор Рейнолдс. Ей я тоже не ответила, но она наговорила на автоответчик, чтобы я срочно связалась с ней. Если я вскорости ей не перезвоню, она явится сюда и атакует меня своими вопросами и своей дотошностью. Я понимаю неизбежность встречи с ней, но откладываю это как можно дольше.

Автоматически просматриваю почту за кухонным столом, когда раздается звонок в дверь. Несколько секунд раздумываю, стоит ли вообще открывать, но потом следует второй звонок, и я медленно иду в прихожую, почти смирившись с тем, что ожидает меня за дверью.

— О, — произносит Эстер при виде меня. Несмотря на благие намерения, я опять оказалась в заляпанных штанах и футболке. — Извини.

— Ничего страшного, — говорю я, затягивая шнурок на штанах, чтобы они не спадали. Я чувствую облегчение от того, что передо мной стоит не Рейнолдс, но все же меня не отпускает смутное беспокойство. — Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнала, где я живу?

— Серена Кук. — Мое альтер эго. Та самая, которая хотела составить завещание. — Я решила, что ты дала свой настоящий адрес. В одну секунду довольно затруднительно придумать фальшивый.

— Точно. — Некоторое время мы стоим в нерешительности. — Может быть, ты… пройдешь в дом?

На кухне все еще царит хаос, но на сей раз я не удосуживаюсь извиниться и уж тем более прибраться.

— Чаю? — спрашиваю я, убирая со стула старые газеты.

— Не откажусь. — Перед тем как сесть, Эстер аккуратно вешает пальто и сумочку на спинку стула.

Мы неловко молчим, пока закипает чайник. Наконец мы обе уселись за стол с кружками чая, я жду, как она объяснит свой визит.

— Итак, я снова ходила в полицию, — начинает она. — А ты?

— Я тоже.

— Так они тебе показали?

— Показали? Что именно? — О господи! Я знаю, что сейчас будет.

— Кулон. Кулон, который принадлежал Марии.

Я судорожно придумываю следущую ложь: то ли сказать, что мне его не показывали, или показывали, но я не признала его. Однако где-то посередине моих метаний плотину прорывает, и мое лицо искажается от нахлынувших слез.

Эстер осторожно кладет руку мне на плечо.

— Прости, я не хотела тебя расстроить. Это что… из-за посланий? Ты еще что-то получила?

Я встаю и отрываю от рулона бумажное полотенце, чтобы высморкаться.

— Не надо меня жалеть. Не надо мне сочувствовать. Это я во всем виновата. Ты рассказала им все… полицейским? Ты опознала кулончик Марии?

— Да, — говорит она с недоумением. — А разве ты не опознала его?

— Нет. Я не хотела, чтобы они связали меня и Софи с тем, что случилось с Марией.

— Но ведь они наверняка уже знали, что вы все связаны, после того как ты рассказала про «Фейсбук».

— Об этом я им тоже ничего не говорила. — Мое лицо горит от стыда, кровь стынет в жилах от всего прочего, о чем Эстер не знает. — Ты… ты им рассказала?

— Конечно, — отвечает она озадаченно.

Ну вот и все. Рейнолдс все знает. Скоро они позвонят Тиму, и не успеешь оглянуться, как полиция постучится в мою дверь. «Тут-то все и раскроется», — думаю я, и внутри у меня холодеет.