Лора Маршалл - Запрос в друзья

— Я еще хочу поиграть в паровозики. Бабушка мне разрешила.

— Времени нет. Папочка ждет нас в машине. — Я тяну его за руку. — Пойдем, Генри.

Из прихожей раздается шум, скрипит входная дверь, кто-то идет по ламинату. Сэм, думаю я с теплотой и тащу Генри в прихожую.

— Мам? — зовет голос.

Боже, это же Тим. Мысли теснятся у меня в голове. Неужели так все и закончится? Это видела Софи перед смертью? Наступающего на нее Тима, который пришел отомстить за смерть любимой сестры? Я не представляю, чтобы у Бриджит хватило сил убить Софи, так что это должен был быть Тим. Мне бы велеть Генри убегать, оттолкнуть Тима и уносить ноги, но я знаю, что он не поймет, чего я от него хочу. Совершенно ясно, что он не напуган и не имеет понятия о том, что нам грозит опасность.

— Луиза? Что ты здесь делаешь? — В голосе Тима я слышу панику. Он остановился в коридоре, заслонив проход и мешая нам вырваться наружу. Скользкой от пота рукой я крепче сжимаю ладошку Генри.

— Это я ее пригласила, — говорит Бриджит, выступая из спальни в коридор.

Тим не двигается с места. Я зажата между ними, как шахматный король, которому вот-вот объявят мат, вражеские фигуры окружают его со всех сторон.

Тим делает шаг нам навстречу.

— Что она тебе сказала, Луиза?

Я прижимаю Генри к себе, чувствуя тепло его тела своими ногами. Он глядит на меня круглыми доверчивыми глазами.

— Мама, что ты наделала? — спрашивает Тим встревоженно. — Почему здесь Луиза?

Я пытаюсь заставить свои ноги двигаться, бежать, ну хотя бы попытаться спастись бегством, но они не слушаются. Это как в кошмаре, когда ты утопаешь в вязкой трясине, когда за тобой гонится чудовище, и у тебя не остается надежды на спасение.

— Я же сказала, — отвечает Бриджит. — Я ее пригласила.

— Я только что из полицейского участка. Мне рассказали про страницу в «Фейсбуке». Это ведь была ты? — спрашивает он у Бриджит.

Я в замешательстве смотрю то на нее, то на него. Если Тим убил Софи, как же он мог не знать про страницу на «Фейсбуке»?

Бриджит с вызовом поводит плечами.

— Они это выяснят, — говорит он. — Не пройдет и нескольких часов, как они будут знать.

— Ты думаешь, меня это волнует? — отвечает она надтреснутым голосом. — Я умираю. Кто-то должен был предъявить им счет, этим девкам, которые столкнули Марию со скалы.

Тим меняется в лице и подступает ко мне еще на шаг.

— Мы не знаем, что произошло, мам. Хватит уже.

— Хватит? Как я могу забыть об этом? Это никогда не отпустит меня. Есть еще кое-что, мне надо кое-что узнать. Он собирался рассказать мне на вечере выпускников.

— Что рассказать? Кто? — Тим взъерошивает волосы. Генри прижимается ко мне, я обхватываю его руками, глажу по голове. «Все хорошо», — успокаиваю я его про себя, не смея сказать это вслух или даже пошевелиться.

— Натан Дринкуотер, — выкрикивает Бриджит.

— О чем ты говоришь? — Тим явно сбит с толку.

— Он послал запрос в друзья на «Фейсбуке». Ну, он прислал Марии запрос, он сказал, что понимает, с кем имеет дело, но он знает, что на самом деле произошло в ту ночь, когда она исчезла. У него есть кое-что, принадлежавшее ей, и он предъявит эту вещь в доказательство. Мы должны были встретиться на вечере, но ты не пустил меня туда.

— Мама, но это же безумие. Натан Дринкуотер умер. Много лет назад.

— Что? — Ее гнев сходит на нет, и впервые за весь день Бриджит выглядит уязвимой, потерянной. — Не может быть!

— Может. Я искал его, после того как Луиза напомнила мне о нем во время нашей встречи в Норвиче. Он погиб в аварии в Лондоне. Об этом писали в новостях, он был знаменит, в некотором смысле, — написал парочку популярных книжек.

— А тогда кто же…

Она смотрит на Тима, потом — на меня, лицо ее приобретает серый цвет.

— Я не знаю, — отвечает он. — Но это не мог быть Натан.

Тим прислоняется к стене, трет глаза. Мне кажется, что это мой шанс, и я, сбросив летаргию, внезапно срываюсь с места. Подхватив Генри одним плавным движением, я устремляюсь по коридору, распахиваю дверь, выбегаю на тропинку — и за ворота. Оказавшись в относительной безопасности на улице, я ставлю Генри на тротуар и смотрю, не гонится ли за нами Тим, при этом мы не останавливаемся, я продолжаю тащить сына за руку. Бум! Я утыкаюсь прямо в грудь Сэму. Вцепляюсь в него, меня всю трясет.

— Папочка! — Генри широко улыбается, забыв про тост и паровозики.

Сэм подхватывает его и прижимает к себе. Генри обвивает его ногами и руками, как обезьянка.

— Слава богу, — бормочет Сэм ему в шею. — Я уже собрался заходить, ждать больше не было сил, — продолжает он, глядя на меня через плечо сына.