Дмитрий Агалаков - Ведьмы Холодного острова

— Ну и что с того? — усмехнулся профессор. — Повсюду люди живут. Чего бы и на этом острове кому-то не жить? Мало ли людей, кому общество не нравится? Я бы тоже с превеликим удовольствием половину жизни провел бы на каком-нибудь острове в полном одиночестве. В белом балахоне, кстати. Как древний грек. Сколько бы написал! Отшельничество — великая вещь. Для избранных!

— Только этих избранных не больно жалуют, как я понимаю. И боятся.

— Евгений Петрович, Женечка, не мне вам объяснять, как тысячелетиями складывались отношения между людьми. Огненно-рыжих, в частности, сторонились, потому что рыжий — цвет золота, угасания природы, цвет осени. Смерти! Выселяли рыжих на край деревни. Ну а колдуны и ворожеи всегда селились на отшибе. Их одиночество обрастало легендами. Я вас умоляю…

— Там всегда холоднее, чем в других местах. Я ведь это не придумал. И туман над рекой. Остров всегда в этом тумане.

— Это да, но мало ли? Может, там необычная роза ветров? Холодные источники? Мы с вами историки — а тут надо у климатологов справляться.

— А как насчет пропадающих людей, Венедикт Венедиктович?

— Я вас умоляю, Женя! — повторил рассердившийся не на шутку профессор. — Вы ведь это только от него слышали, верно? От старого болтуна Трофима Силантьевича? Если бы тут и впрямь кто-то пропадал, сюда бы армию вызвали. Мы живем в варварской стране, но не настолько же!

— Не только от Трофима Силантьевича. Местные из Раздорного много чего нам наговорили. Что этот остров рыбаки оплывают стороной. Что туда и власти не суются. Про ведьм нам говорили. Честное слово.

— Я бы высек вас, Евгений Петрович, — ледяным тоном вымолвил профессор Турчанинов. — Да права не имею, а жаль!

— Говорили, что ведьмы с острова могут появиться и на нашей стороне, — закончил мысль кандидат наук, — и даже подойти к лагерю…

— Нет, я бы вас пытал огнем, — поправил сам себя научный руководитель. — Уж коли вам так дороги культурные находки Средневековья!

Приближались новые голоса.

— Вот что, Евгений Петрович, — услышав их, настоятельно проговорил Турчанинов, — не распространяйтесь об этих средневековых бреднях, будьте так любезны. Ни к чему нам эти россказни. Пусть ребята спокойно работают, ищут кости и черепки. И не думают ни о каких привидениях и ведьмах…

Это были последние слова, которые услышала Юля из интригующей беседы профессора Турчанинова и его помощника. Она затаилась, решила не выдавать себя. А голоса и задорный смех ее друзей и знакомых уже катились к двум рядам унылых дюралевых рукомойников.

И когда стайка знакомых девушек вынырнула из-за барьера, Юля взяла зубную щетку, мыло, полотенце и двинулась по направлению к палаткам. Когда она проходила по дорожке, то ей открылось поле за лагерем. Место их будущей работы. И поднимавшийся над полем пологий курган, внутри которого столетиями грозно возвышался каменный идол, требовавший себе кровавых жертв.

Трое сторожей лагеря отчитались перед профессором Турчаниновым, быстро собрали вещички, пожелали молодым коллегам удачи и были таковы.

— Ну что, эстафету вы получили, — сказал профессор. — После обеда у нас экскурсия к идолу. Делать подношения не обязательно. А пока устраивайтесь.

Самому Турчанинову устраиваться нужды не было — его дожидалась комфортабельная палатка на три комнаты, с гостиной, кабинетом и спальней.

— Интересно, а камин у него есть? — спросил Руслан с пятого курса, когда студенты ставили свои палатки.

Он подмигнул яркой брюнетке с четвертого курса, Жанне, о которой ходила молва, что у нее роман с одним из молодых перспективных педагогов с кафедры иностранных языков и она из этого педагога веревки вьет. Жанна отфутболивала всех, кто «клеился» к ней, — говорили, педагог собирается жениться на красотке.

Одетая в короткие джинсовые шорты и черную майку, Жанна тянула минералку из горлышка, глядя на работающих ребят. Она радовала глаз своим присутствием, к ее высокой груди тянулись взгляды многих, в том числе и мужчин-педагогов, как они с этим ни боролись, и даже профессор Турчанинов не мог отвести от нее глаз.

— Да черт с ним, с камином, — откликнулась Жанна. — Есть ли у нашего Венедикта Венедиктовича джакузи, вот вопрос? Я бы не отказалась расслабиться перед сном. Как ты думаешь, Русик, он меня пустит?

В университете многие студенты, хоть и с разных курсов, знали друг друга. А в поезде успели все перезнакомиться, у кого-то уже возникли многообещающие симпатии. Все вопросы расставляет, как правило, первая ночь в лагере. Ее и ждали. А еще костра, гитар, песен! Всепоглощающей романтики дикой жизни на природе, вдали от родителей, условностей, правил.