Дмитрий Агалаков - Ведьмы Холодного острова

И скоро лес расступился, как это бывает часто перед большой водой, и они оказались на берегу. Но это был лишь край озера. Его клин. Оно уходило вправо и расширялось там, да так сильно, что противоположный берег едва был виден.

— Там туман, справа, ты видишь? — спросила Юля.

— Я же не слепой.

— И тут прохладнее, — сказала Юля. — Тебе так не кажется?

Георгий пожал плечами:

— Да по-моему нет. Ты просто впечатлительная.

— Не думаю. Все так, как говорил Трофим Силантьевич.

Они вышли на дикий песчаный пляжик. Несколько бревнышек в стороне, у деревьев, было обращено друг к другу, в центре лежали угли от костра.

Юля и Георгий быстро разделись, пока сюда не нахлынула орда студентов. Юля была в своем черном бикини. Молодой человек засмотрелся на ее округлости.

— Хороша? — улыбнулась она.

— Не то слово.

Они двинулись в воду, зашли по щиколотки, по колено…

— Бодрит! — вырвалось у Малышева. — Озерцо непростое.

Вода оказалась чересчур холодной для озерной отмели. Но такой приятной, освежающей. Хотелось немедленно отдаться этой воде целиком, после жаркого изнурительного дня.

— Это наша голубая лагуна. — Юля зашла по пояс и легла на воду. — Кайф!

Благодать и прохлада объяла ее, и она поплыла. Ее ступни быстро работали у поверхности воды, руки энергично выталкивали воду. Георгий последовал ее примеру и двинулся вольным стилем.

— За буи не заплывай, — бросил он.

— Не буду, — откликнулась Юля и завертела головой. — А где они? Эх! Обманул!

Конечно, никаких буев тут не было и в помине, но Юле была приятна весёлая заботливость Георгия.

— Какой же вода должна быть на середине озера? — плывя рядом с Юлей, спросил он.

— Очень холодной! — ответила Юля. — Вот какой она должна быть на глубине?

— Ледяной!

Они проплыли до середины прогретого солнцем заливчика и повернули назад.

Георгий уже стоял на песке, а Юля едва доставала дна кончиками пальцев.

— Ты на голову выше меня, — сказала она и сделала небольшой рывок к берегу.

Георгий обнял ее там, где вода доходила до ее груди. Юля сцепила руки на его шее. Коснулась его и внутренне затрепетала.

— Я мечтал об этом весь день, — сказал Георгий и потянулся к ней губами.

— Я тоже.

Но поцелуй долгим не вышел. Их беспардонно окликнули.

— Я все вижу! — это был Курочкин — они с Кащиным как раз выходили на берег.

— А ты нам обещала, Пчелкина! — подхватил Кащин. — Ночью-то! Обманщица! Не держишь слово!

— Я им в морду дам, — сурово произнес Георгий. — Хочешь?

— Нет, не хочу, — с улыбкой ответила Юля. — Они мои одногруппники и просто балбесы. И потом, у них же нет такой девушки, как я? Вообще никакой нет. Вот они и завидуют. Пожалей их, — и вновь потянулась за его поцелуем. — Это и есть твой ответ балбесам, — тихо промурлыкала она в его объятиях.

— А стыд где, Пчелкина? — громко вопросил Курочкин. — Где нравственность и мораль? Развратница!

— Я за профессором схожу, — расстроенно бросил Кашин. — Пусть полюбуется на любимую ученицу!

— Все-таки я им врежу, — засопел на ухо подруге Георгий.

Но он не успел сцепиться с двумя популярными в студенческом кругу «балбесами» — на пляж вывалила вся честная компания. И скоро пир продолжался на песке, на расстеленных покрывалах.

— А где наша суперсексуальная парочка? — спросила Юля у подруги и соседки Риммы, когда после купания обе лежали на животе, грызли яблоки и покачивали ногами. Георгий в этот момент играл с другими ребятами в волейбол, и Юля поглядывала, как он, высокий, сильный и ловкий, резво передает мяч. — Остались в лагере, что ли? Решили уединиться, пока все тут? Или просто смылись в лесок?

— Ты разве не знаешь? — удивилась Римма.

— А что я должна знать?

Белокожая, немного полноватая, в красном купальнике и солнцезащитных очках, Римма усмехнулась:

— Эх ты, а еще говоришь, что всегда и все замечаешь первой.

— Так что? Не тяни.

— Они и впрямь смылись в лесок. Да только не совсем в лесок.

— Можешь изъясняться на русском языке?

— Могу. В этом самый прикол. Как мне сказали, в полукилометре от Городища есть сторожка. Ну, как охотничья избушка, что ли. Или рыбачья. Четыре на четыре метра. Короче, заброшенный домик. Об этом проговорился аспирант — помощник нашего Турчанинова. Сторожку называют «домиком любви». Туда ходят уединяться влюбленные парочки. И не только влюбленные. Все, кому хочется побыть наедине. В палатке больно не разгуляешься — все слышно. Берут с собой покрывала, простыни — и в эту сторожку. В эту ночь туда уходили двое с четвертого курса, жених и невеста, из группы Руслана. Они даже с нами у костра не сидели — сразу туда. Ну, а Руслан и Жанна пошли к ним на смену — сразу после обеда и свинтили. А домик, я слышала от аспиранта, чудо! — Римма впилась в яблоко крепкими зубами. — Запирается изнутри, кстати, — пробубнила она с набитым ртом; ей было трудно говорить и жевать одновременно, но она справлялась. — Уютно, безопасно. Эротично.