Марина Серова - Тот, кто не умеет прощать

Калачев приложил ладонь к левой стороне груди.

— Андрей Анатольевич, тысяча извинений! — покаянно произнес он. — Если бы я только знал…

— Вот то-то! — назидательно отозвался Павлов. — Ну да ладно, главное, весь этот кошмар позади, теперь можно просто жить. Ну что, отметим мое чудесное исцеление? — С этими словами Павлов достал из буфета еще один фужер и, щедро плеснув в него коньяка, протянул своему шоферу.

Тот, приняв бокал, задумчиво посмотрел на шефа.

— Неплохо бы и салют устроить по такому поводу, — предложил он.

— А что! — внезапно оживился Павлов. — Давай! Спустимся во двор и пальнем! Я сейчас!

Он стремительно вышел из гостиной и вскоре вернулся, бережно держа ружье обеими руками.

— Вот, — произнес он, любуясь ружьем, — тысячу лет не доставал.

Калачев растерянно смотрел на сиявшего шефа.

— Я пошутил вообще-то, — пробормотал он, потерев рукой щеку.

— Да какие шутки, один раз живем! — Похоже, Павлову все больше нравилась идея устроить во дворе пальбу из ружья.

— Можно посмотреть? — Калачев с интересом разглядывал ружье.

— Держи!

Калачев, взяв ружье, принялся внимательно его разглядывать.

— Заряжено?

— На предохранителе, — кивнул Павлов.

— Теперь уже нет. — Раздался резкий щелчок.

Дуло карабина смотрело прямо в лицо Павлова.

— Костя, никогда не направляй оружие на человека, если не собираешься стрелять, — спокойно сказал Павлов, ставя на столик фужер, из которого только что сделал глоток.

— А с чего ты взял, что я не собираюсь стрелять? — глухо произнес Калачев, продолжая целиться в своего шефа.

Тот застыл, не сводя с Калачева растерянного взгляда.

— Костя, ты пьян? — Только теперь Андрей Анатольевич с ужасом понял, что его шофер трезв как стеклышко.

Он что, разыгрывал из себя перебравшего кутилу еще там, в отеле?!

Калачев хищно улыбнулся.

— Сейчас ты за все ответишь, старикан поганый! — Тяжелый от ненависти взгляд Кости всерьез напугал Павлова, но в еще большее замешательство его привели непонятные, полные злобы слова.

— Да за что я должен ответить?! Костя, ты не в себе, опусти ружье! — Тут Андрей Анатольевич вспомнил, что в таких случаях ни в коем случае нельзя кричать и выказывать свой страх.

Он попытался взять себя в руки и произнес дружеским спокойным тоном:

— Пошутили, и будет. Давай поговорим.

— Да нет, время разговоров прошло! — протяжно произнес Калачев, продолжая целиться в голову шефа. — Ты мне за все заплатишь. И за Ладку, и за жизнь мою порушенную…

— Лада? — Андрей Анатольевич ошеломленно уставился на Калачева. — При чем здесь Лада?!

— А невесту ты у меня из-под носа увел, — зло проговорил Константин. — Соблазнил, а как обрюхатил, так сунул денег на аборт и дал пинка.

— Костя, да ты что?! — Павлов был настолько оглушен этим заявлением, что перешел на шепот. — Я и понятия не имел, что Лада твоя девушка! И все было совсем не так! Я Ладу не соблазнял, вот послушай…

— Ну ничего! — продолжал Калачев, не слушая своего шефа. — Ты мою невесту поимел, а я твою женушку. А ты думал, она у тебя святая? Чистая-непорочная? Ага, как же!

— Марина? — Павлов смотрел на него круглыми глазами. — Марина с тобой переспала?

— Переспала! — передразнил Калачев. — Да она с меня десять лет не слезала. И не только с меня. Она тебе изменяла с каждым встречным-поперечным, как и ты ей, впрочем. А она все знала. А чего не знала, то я ей рассказывал. В постели.

Калачев откинул голову и весело расхохотался.

— Не может быть… — Павлову внезапно стало трудно дышать.

Он потер горло ладонью.

— А сейчас она, знаешь, с кем спит? — издевательски продолжал Калачев. — С юнцом этим, с Настькиным ухажером. Обеих оприходовала, о как!

— Костя, зачем ты все это выдумываешь? За что ты меня так ненавидишь? — беспомощно бормотал Павлов, уже понимая, что Константин говорит правду.

— Да нет! — возразил Калачев с наигранным добродушием. — Это я как раз не придумал. Я придумал твою болезнь. — Он кивком указал на бумаги из клиники. — Это ведь я таблеточки тебе подсыпал, от которых тебя корчило. Здорово мы с Антошкой тебя развели. Что, страшно было, а? Ну ничего, недолго тебе осталось бояться.

Калачев вновь вскинул ружье.

— Костя, за что ты хочешь меня убить? — Павлов, сильно побледнев, не сводил глаз с лица Калачева.

— Да ты ведь все равно подыхать собирался. — Калачев как будто даже удивился. — А знаешь, кого за это посадят? Женушку твою распрекрасную. Ей ведь больше всех выгодно, чтобы ты окочурился. А я на Настьке женюсь. Или просто обрюхачу, дам денег на аборт и пинка под зад. Как вот ты Ладе. И все твое имущество к рукам приберу.