Виталий Тарханов - Тайна тихой реки [litres]

Следующие несколько минут блокнот крутила в руках Раиса Рахадимовна.

– Суд постановил удовлетворить ходатайство государственного обвинителя.

Дневник был исследован и приобщен к делу. Максим акцентировал внимание на записях Вяземского, касающихся его знакомства с Хилер, а также намерений посетить ее домовладение.

– Ну что ж. Сторона обвинения закончила представлять суду свои доказательства, – сказала Раиса Рахадимовна, посмотрев на прокурора и повернув голову на адвоката, она спросила: – Защита? Готовы ли вы давать показания?

– Да, ваша честь, мы готовы, – ответила Корчагина, перекладывая бумаги на столе.

Перешептавшись со своей подзащитной, Корчагина поправила волосы и взяла ручку, приготовившись вести записи.

– Агата Никаноровна, где вы были вечером шестого июля этого года?

Все присутствующие в зале как по команде устремили взгляды на Хилер. Неудивительно, ведь за все время судебных заседаний она почти не говорила, если не считать коротких возгласов возмущения в адрес свидетелей и той взрывной тирады к прокурору, после которой на село обрушилась гроза, не прекращающаяся до сих пор. Даже судья, которая до этого не отрывала глаз от разложенных на столе бумаг, сняла очки и, сцепив пальцы, внимательно смотрела на подсудимую. Хилер сидела за столом в своей коляске, спрятав руки под большим шерстяным платком, покрывавшим ее с головы до пояса. Сдвинув седые густые брови, она смотрела прямо перед собой.

– Дома, конечно, – ответила она защитнику, – где ж мне быть, дочка, я же не хожу никуда. Спала.

– Хорошо, – сказала Корчагина, кивнув головой. – Когда ложились спать, дома был кто-то еще, кроме вас?

– Нет, откуда. Я одна живу, – с некоторой жалостью в голосе возразила подсудимая. – Внучка навещала вечером, потом ушла, и я спать легла.

– Когда проснулись, вспомните, пожалуйста?

– Пятый час уж доходил. Тогда и проснулась. Я всегда так встаю. И внучка приходит к пяти.

– Расскажите, что было дальше?

– Дальше я поднялась, в коляску села – и на кухню. Пока по коридору катилась, слышу, на кухне кто-то шумит. Посуда гремит, дверцы шкафов хлопают. Из-за угла выглядываю, а там мужик какой-то рыщет в вещах моих. Я перепугалась, думаю, воры забрались, кричать начала, что милицию щас вызову. Смотрю, а рожа-то знакомая. Это, оказывается, тот мужик, что намедни заявлялся. Когда он? В понедельник, что ль, до этого приходит и говорит, написать хочу про вас в газету, дескать. Или куда-то там. Ага. Я внучке и сказала, чтобы она его метелкой в шею гнала. Ишь ты, развелось писателей. Без ваших газет жили и дальше проживем.

Он услыхал, что я крикнула, и наутёк давай. Из дому выбежал, а я за ним. Пока до двери доковыляла на тележке своей, открываю ее, а он во дворе, смотрю, лежит. Как внучка говорила, так и было. Спускаюсь, значит, с крыльца. И к нему…

– Я прошу прощения, что перебиваю вас, – сказала Корчагина. – Объясните нам, как вы спускались?

– Как-как. У меня ж пандус на крыльце. По нему и спускаюсь в коляске.

– Тааак, – протянула Корчагина, записывая за подопечной. – Агата Никаноровна, а вы все время на инвалидной коляске передвигаетесь? Какое у вас заболевание, расскажите суду?

– Так у меня полиомиелит [6] Полиомиелит – острое инфекционное заболевание, при котором в ряде случаев поражаются нервные клетки спинного мозга и другие отделы центральной нервной системы с развитием параличей. в детстве был, я ж инвалид, дочка. Ноги парализованы были, не зажили до конца. Я без коляски еле-еле по дому только могу двигаться на ногах. А так все время на ней. Даша вот меня всегда в ней возит.

– Понятно. Как дальше события развивались? После того как вы спустились в то утро с крыльца.

– А никак не развивались. Внучка же пришла и говорит мне: «Ой, бабушка, что случилось?» А что случилось, то и случилось. Я ей и поведала, как все было. Пьяница небось, напился и залез в чужой дом. От него и воняло спиртом. Аль своровать чего хотел. Черт его знает, че он приперся. А только как шмякнулся, так больше и не встал. Дашка в милицию и позвонила. Вот и все.

– Конфликта никакого не было с потерпевшим в этот день или до этого? Кроме того, что вы рассказали про его первый визит. Обвинение утверждает, что у вас с Вяземским были личные неприязненные отношения.

– Да вот он мне уперся, конфликтовать с ним еще. Не было никаких неприязней, дочка.

– Применяли вы к нему какие-либо насильственные действия, о которых пишет следователь? Душили или топили?