Павел Орлов - Оперативный гамбит

— Сложный вопрос! Яды действуют по-разному. К примеру, печально знаменитый цианистый калий, который так любят авторы детективов, мгновенно блокирует гемоглобин — это равносильно тому, как если бы кровь у человека… ну, просто внезапно исчезла. Прекращается питание мозга — и смерть. Другие яды действуют на иные органы или системы, причем различным образом и в различные сроки. Вы слышали версию о том, что Наполеон был отравлен мышьяком?

— Разумеется! — киваю я. — История смерти Наполеона даже вошла в учебники криминалистики. Кто-то из историков проанализировал симптомы болезни императора в последние годы жизни и нашел, что они очень похожи на отравление мышьяком — это был очень популярный в то время яд. Выдвинутую версию подтвердил анализ волос Наполеона, содержание мышьяка в которых было аномально высоким. Впрочем, насколько я помню, доказанным это считать нельзя — такова всего лишь версия.

— Да, это так. Но самое интересное в этой истории то, что воздействие мышьяка продолжалось в течение нескольких лет — об этом я читала. Несколько лет Наполеону подсыпали яд! Медленное отравление — и медленное угасание, и никто не мог заподозрить насильственной смерти… — Амелина на секунду замолчала, акцентируя внимание на последней фразе. — Правда, отравление и цианистым калием, и мышьяком легко определяется при вскрытии и после проведения соответствующих анализов.

В вашем же случае… Если вы имеете в виду, что вашей подопечной дали какое-то сильнодействующее средство, то должна сказать, что об остром отравлении — то есть, как если бы она сразу приняла эффективную дозу, — речи быть не может. Клиническая картина совершенно иная. Есть, конечно, такие вещества, воздействие которых нельзя выявить даже в том случае, если изначально смерть выглядит подозрительной. А в принципе… Если люди пьют каждый день какой-нибудь суррогат — что это, как не медленное отравление? Печень, как никакой другой орган, чувствительна к химическим воздействиям, и…

Стук в дверь прервал монолог Амелиной, и вошедшая в кабинет пожилая женщина в белом халате подала ей медицинскую карточку — не то чтобы очень пухлую, но достаточно объемистую. Ольга Александровна некоторое время молча просматривала ее, а затем заключила:

— Я не вижу никаких причин утверждать, что больной на тот свет, как вы сказали, помогли отправиться. Клиническая картина болезни, состояние организма — все типично для алкоголиков. Они сами себя травят!

Что ж — все логично… Только я не могу успокоиться, ибо не верю, чтобы Раджабов мог спокойно дожидаться естественного конца своей «супруги»! Он молодой, ему все надо быстрей, он будет рваться к своей цели, и терпения ему просто бы не хватило. Он должен был что-то делать!

— Ольга Александровна, а не мог бы я получить копии этих документов?

— Каких именно?

— Всех… — слегка понизив голос, произнес я, стараясь придать моим словам оттенок загадочности. На самом деле я просто не знал, какие именно документы будут нужны.

— У нас, извините, ксерокса нет… — пожимает плечами Амелина. — Впрочем, вы можете забрать оригинал, только мне нужен протокол изъятия.

Да, — я далеко не первый милиционер, побывавший в этом кабинете. Что ж — приятно иметь дело с понимающими людьми. Особенно приятно, прежде всего, потому, что в последние годы их количество резко поубавилось. А что до протокола — так нет проблем: нас еще в «Стрелке» так натаскали их сочинять, что до самой смерти не разучусь.

Ogni cura si doni al biletto…

С вами ночью к гадалке пойду я…

Что ни говори, а морг — это место не для слабонервных [16] Так и хочется продолжить газетным штампом: «…но работают здесь самые обычные люди»… . И даже людям с устойчивой нервной системой, к коим с определенными оговорками осмелюсь отнести милиционеров, визит в означенное учреждение особого удовольствия не доставляет. Помнится, еще курсантами, что только мы ни придумывали, чтобы слинять с практических занятий по судебно-медицинской экспертизе. Но наш преподаватель был строг и непреклонен: кто на вскрытии не побывал — зачет не получит, будь он хоть сам Пирогов. Так что хочешь или нет — а пойдешь. И шли — куда деваться… Одеколоном обливались, нашатырь с собой прихватывали на всякий случай (а кто и валидол), но шли! Я после первого занятия с неделю, наверное, на мясо смотреть не мог. Потом, конечно же, попривыкли, хотя и не все. И странного тут ничего нет. Поверьте мне: все сотрудники наших славных правоохранительных органов — обычные люди.