Ирина Грин - Зыбучие пески судьбы [litres]

– Это Кира, – тихо прошептала она.

Негода, надо отдать ему должное, не стал ахать да охать. Спросил коротко, по-военному:

– Где ты?

– Я сейчас дам трубку медсестре.

Катя назвала номер больницы, отделение, номер палаты и передала трубку Кире, но Негода уже отключился.

Киру мгновенно охватило волнение. Если бы не капельница, она непременно вскочила бы, поправила постель, сложила многочисленные одеяла, а то и открыла бы окно, чтобы проветрить палату. Но, вынужденная лежать смирно, только поинтересовалась:

– А где моя одежда? Неудобно как-то – все одетые, а я в ночной рубашке.

– Пойду спрошу у санитарки.

Катя вышла из палаты, а через несколько минут вернулась в сопровождении невысокой полной женщины с ворохом каких-то тряпок в руках.

– Это кто тут говорит, что я забрала ее вещи? – строго спросила она, сверля Киру взглядом.

– Я? Нет… Я ничего не говорила… Просто… – отчаянно залепетала Кира.

– Вот твоя одежда, – женщина в сердцах швырнула на пол принесенные тряпки, и Кира узнала свои юбку и водолазку. Мятые и грязные, они источали запах сырости и безнадежности. – Надевай!

Почему-то вспомнилась другая больница, психиатрическая, сбившаяся простыня, сосульки волос…

– Мама! – прошептала Кира. – Мама! Ма-моч-ка!

Она упала на кровать и зарыдала горько и отчаянно. Кто-то уговаривал ее успокоиться, кто-то пытался напоить водой, а она все никак не могла перестать плакать.

– Ну что ты, детка. – Санитарка села на кровать рядом с Кирой и по-матерински нежно гладила ее по судорожно вздрагивающим плечам. – Что ты! Прямо как сумасшедшая.

– Я и есть сумасшедшая! – прокричала Кира.

В этот момент в дверь постучали. Она оторвала от подушки зареванное лицо и с ужасом увидела на пороге палаты Негоду. Нет, только не это! Видно, он почувствовал, что попал в самый неподходящий момент, и тут же осторожно прикрыл дверь.

Через несколько минут вошла медсестра Катя, толкая перед собой кресло-каталку.

– Колобкова! – нарочито бодрым голосом произнесла она. – Ты переезжаешь в другую палату.

– Я ничего не хочу, – замотала головой Кира.

– У тебя никто и не спрашивает. Доктор приказал.

Кира сама не поняла каким образом, но совместными усилиями санитарки и медсестры она оказалась укутанной в одеяло и сидящей в кресле.

– Поехали! – сама себе скомандовала санитарка, и под недоумевающие взгляды соседок Кира покинула палату.

Новое место ее обитания отличалось от предыдущего, как отличалось повседневное платье Золушки от бального наряда, подаренного ей феей. И Кира догадывалась, какую фею она должна благодарить за такие метаморфозы.

В этой палате была только одна кровать, а еще два стула, телевизор на тумбочке и цветок в горшке на подоконнике.

– Вот, – в палату забежала Катя, – нашли в сестринской. Ты не сомневайся, она чистая. – Она протянула Кире белоснежную футболку, достаточно большую и длинную, чтобы можно было использовать ее вместо платья. – Давай помогу переодеться.

Кира, все еще всхлипывая, стащила с себя ночную рубашку, натянула футболку и нырнула под одеяло в белоснежном пододеяльнике.

– Спасибо!

– На здоровье, – отозвалась Катя.

В дверь постучали, и, уже догадываясь, кто это, Кира ответила:

– Войдите!

– Кира! – в дверях стоял Негода.

Сейчас он очень походил на врача – белый халат, надетый поверх костюма, ежик седых волос вместо шапочки, и даже черный кожаный портфель не выбивался из образа. – Я, грешным делом, подумал, что это розыгрыш, и очень рад видеть тебя живой.

– Да, я знаю, что меня сбила машина. Насмерть. Спасибо большое за все, – она обвела рукой палату, – только лишнее это. Мне и в той было хорошо. А эта, наверное, больших денег стоит?

– Насчет денег не волнуйся, мы больнице оказываем кое-какие услуги, а за это она наших сотрудников размещает в отдельных палатах. Так что можешь считать себя принятой на работу. Оплату больничного не гарантирую, потому что сначала надо доказать, что ты – это ты. Все это абсолютно реально. Пара свидетелей, тест ДНК – и мы сможем доказать в суде, что ты жива. Можно прямо сегодня начать. Позвонить твоему мужу, матери…

– Нет! – воскликнула Кира. – Мужу звонить не надо!

– Вы поссорились? Извини, что я задаю такие вопросы, но твой отец поручил мне заботиться о тебе.

– Мы решили развестись, – опустив глаза, сказала Кира. – Это даже лучше, что он считает меня мертвой.

– Если бы ты видела, как тяжело он переживал твою смерть, ты бы изменила свое мнение. Я видел его, когда он приезжал за тобой, и могу сказать одно – его горе было искренним.