Галина Романова - Лицензия на happy end [litres]

– И поесть, и спать уложить, – отвратительно гнусавым голосом подхватил кто-то из компании подростков. – Ты че, тетя, с луны свалилась? Сейчас все услуги платные.

Она растерялась. Денег у нее при себе не было. Кошелек, телефон, ключи от квартиры, вещи – все осталось в доме Сони Калединой. Она даже не знала, в какой стороне теперь ее город, ехали они с Лидой достаточно долго.

– У меня ничего нет при себе, – промямлила она в ответ на вопросительные взгляды ребят. – Я в беде, понимаете? Меня ищут!

– Кто? – проявил внезапный интерес головастик. – Муж? Или… Может, менты?

По тому, с каким презрительным нажимом он выговорил последнее слово, Катерина педагогическим складом ума своего поняла, куда нужно нажать.

– Они, паскуды, – кивнула она и вздохнула. – Три статьи шьют мне.

– Да ладно, – не поверил тот, что за бесплатно помогать не хотел. – И за что же? За проституцию небось? Или сутенера подставила? Мордашка-то с фигуркой у тебя ничего, как раз для шоссе.

– Да нет, – Катерина скромно потупилась и проговорила: – За двойное злостное убийство.

– Преднамеренное? – проявил осведомленность головастик, поглядывая на нее если не с уважением, то с возрастающим интересом точно.

– Ага, – кивнула она.

– Дела-а-а, пацаны. Что делать будем? – Он даже не повернулся к ним, видимо, давно приняв решение. Так и оказалось. – Слышь, Серый, гони домой, приволоки сеструхи своей тряпье какое-нибудь. Она все равно в запое, ей пока без надобности. Обувь не забудь!

– Ага! Я щас! – Серый подхватился вихрем и исчез в длинном неосвещенном коридоре…

– И куда теперь двинешь, Кать? – поинтересовался головастик, покуривая рядом с Катериной полчаса спустя.

За что он так ненавидел милицию, Старкова не задумывалась теперь, не для педагогических анализов была ситуация. Дурой быть, начинать читать ему мораль и задаваться вопросом: что он делает в такое позднее время на безлюдной окраине города?

Она была благодарна ему до слез. Мало того, что ее снабдили вполне приличными джинсами, футболкой и резиновыми тапками, так еще накормили горячей курицей из соседнего гриль-бара. Напоили огненным кофе и дали покурить.

То, что она курила, явно пришлось пацанам по вкусу. Они сидели с ней на старых досках перед выходом из здания, обсуждали варианты ее возможного спасения от милиции и авторитетно росли в собственных глазах с каждой минутой все сильнее и сильнее. Для них это было настоящим приключением. Шутка ли: спасти беглую убийцу от милицейского преследования!

Для них это было приключением, для нее – концом жизни. Она ведь не знала, как станет дальше жить и главное – где!

– Не знаю, – пожала она плечами, ответив честно. – Мысли, если честно, веером.

– Мой тебе совет, беги подальше.

– Куда бежать без денег, документов?! Куда?!

– Да-а-а, проблема, – озадаченно воскликнул головастик, виртуозно сплюнул в кучу мусора под ногами и пожал плечами. – Не ментам же тебе, в самом деле, сдаваться?…

А почему, собственно, нет?! Почему ей не пойти в милицию и не рассказать всю правду?! Не дураки же там сидят, профессионалы! Какие преступления раскрывают, а уж в ее ситуации вполне смогут разобраться, может быть…

– Ладно, помочь тебе смогу лишь частично, – проговорил на прощание ее неожиданный новый друг. – У меня родственник один имеется. Он таксует в нашем городе. Попрошу, чтобы авансом тебя подбросил, куда пожелаешь. А там, смотри, сама уже разбирайся. Ехать есть куда?

– Да, кажется, есть. – И она неожиданно для себя привлекла лобастую голову к себе и поцеловала в щеку. – Спасибо тебе, друг! Не забуду никогда. И разыщу обязательно, как все закончится.

– Да ладно тебе. – Он смущенно отпрянул, тут же потянувшись за новой сигаретой. – Сочтемся, жизнь, она штука удивительная. Ты это, Кать, слышишь, халат твой куда девать?

– Что? Халат? Припрячь где-нибудь понадежнее, вдруг пригодится, как вещественное доказательство того, что я взаперти здесь сидела. Тебя как найти можно будет? Где живешь?

– Живу? А на земле живу, – он усмехнулся печально и совсем не по-детски. – Нужен буду, спроси в нашем городе Караваева, меня найдут…

Таксистом оказался угрюмый малый лет тридцати. Был он неразговорчив, сразу отправил ее на заднее сиденье и приказал не высовываться без лишней нужды. Услуга, о которой попросил его Караваев, явно пришлась ему не по вкусу, но отказаться он почему-то не посмел.

Вез ее долго проселочными дорогами. Под утро остановился возле березовой посадки и дремал часа три, громко похрапывая во сне. Высадил ее почти сразу, как въехали в ее город, и, не тратя лишних слов на прощание, укатил обратно.