Стивен Бут - Чёрный пёс

— Это как свой маленький ад внутри тебя. Настоящее наказание, скажу я вам.

— Похуже, чем эти общественные работы.

— Что, и хуже, чем тюрьма? — уточнил Дикинсон.

Было видно, что в этом его кореша не уверены. Они пытались представить себе узкую камеру с зарешеченными окнами и сотни других узников, копошащихся вокруг как муравьи, которых выпускают во двор всего лишь на час в день. Муравьи, которые навсегда отрезаны от света и чистого воздуха…

— Но начнем с того, что для этого надо, чтобы у человека была совесть, — заметил Уилфорд.

— А таких людей в наше время не слишком много, — добавил Сэм.

Они оба посмотрели на Гарри в ожидании его реакции. Но их друг, видимо, совсем не хотел об этом думать. Он неуклюже встал, собрал стаканы и пошел к бару. На ходу Гарри не смотрел ни направо, ни налево и продвигался среди молодежи с прямой спиной, как человек, полностью отключившийся от того, что происходит вокруг него. Люди безмолвно расступались, чтобы дать ему пройти, а бармен обслужил его, даже не спросив, что налить.

Куртка и галстук Дикинсона выглядели удивительно неуместно и мрачно среди маек и шортов других посетителей. Он был похож на пожилого гробовщика, случайно оказавшегося на свадьбе. Когда старик повернул голову, козырек его кепки мелькнул на фоне розовых рук и обгоревших на солнце лиц посетителей, как лезвие ножа.

— Ну а что с этим парнем, который убил девочку? — продолжил он разговор, вернувшись за стол. — Как думаете, удастся ему скрыться?

— Кто его знает… — ответил Уилфорд. — Все зависит от везения полицейских. Может быть, кто-то что-то видел и решится рассказать об этом. Или какой-нибудь бобби чисто случайно задаст правильный вопрос… Иначе шансов никаких.

— Но у них наверняка есть какие-то подозреваемые, — предположил Дикинсон.

— А не важно, что они подозревают. Все это еще надо доказать, — уверенно произнес Каттс.

— Доказательства… Без них им точно никуда, — вздохнул Гарри.

— Они без них как без воздуха. Им необходима хотя бы какая-нибудь мелочь.

— Они считают, что Ли Шерратт сбежал, — заметил Сэм. — Вот придурок!

— Что ж, полицейским будет чем заняться, — усмехнулся Дикинсон. — Он у них подозреваемый номер один.

— Хотя им вполне может прийти в голову свалить все на семью, — предположил Уилфорд. — Это всегда первое, что они пытаются сделать.

— Точно, — лицо Били неожиданно просветлело. — Или на молодого человека.

— Ага. И на которого же из?.. — спросил Гарри.

— В этом-то весь вопрос. С той девицей это первый вопрос, который приходит в голову.

— А ведь ей было всего пятнадцать, — сказал Сэм, и все трое покачали головами. — И это-то и есть самое главное, а, ребята?

— Это точно, — ответил Гарри. — Это самое главное. Когда они будут вести это свое расследование, то много чего разворошат. И обязательно узнают подробности об этих гадах из «Вершины». О Вернонах.

— Может быть, когда они… — начал Каттс.

— …то их не будет волновать, кто разворошил весь этот муравейник, — закончил его фразу Били.

— Может быть, — согласился Гарри. — Они даже наградят его за это медалью.

Молодежь на другом конце бара с удивлением повернулась к трем старикам, которые сидели в углу. На этот раз деланый смех этой троицы был громче, чем их собственный.

Хелен, вместе с бабушкой, стояла на крыльце коттеджа и следила, как огни «Рено» исчезли за поворотом у церкви. Ночь была ясной и все еще теплой, и на темно-синем небе сверкали крупные звезды. И только вокруг уличных фонарей и предупреждающих огней перед старым каретным сараем и старым домом священника виднелись островки абсолютной темноты.

— Здорово было вновь увидеть сына сержанта Купера, правда? — спросила Гвен Дикинсон. — Он превратился в приятного молодого человека.

— Да, бабушка, — согласилась ее внучка.

— Его ведь Бен зовут?

— Правильно.

— И именно его ты иногда приводила домой после занятий, нет?

— Это было всего один или два раза, бабушка, и очень давно.

— А я это хорошо помню. И помню, как ты на него смотрела. А потом, в один прекрасный день, ты сказала мне, что выйдешь за него замуж, когда вырастешь. Я все помню.

— У девочек случаются такие влюбленности. А сейчас я даже не знаю, каким он стал.

— Наверное… Но глаза у него красивые. Темно-карие.

Они вернулись в дом. Хелен заметила, что Гвен даже не заглянула на кухню, не говоря уже о том, что бы зайти туда, хотя полиция уже давно забрала перепачканную кровью кроссовку вместе со страницами «Бакстон эдвертайзер».