Наталья Александрова - Ладанка Жанны д'Арк [litres]

Группа крови очень редкая, а тем более пятно… Я понял, что на фотографии была изображена моя дочь. Но вот каким образом эти документы оказались в ящике стола моей второй жены? Сам понимаешь, у нее я спросить не мог, я уже сделал одну глупость, когда начал выяснять историю ее преступления. Я решил нанять человека, чтобы он навел справки. Он быстро выяснил, что Жанна Куликова жива, проживала раньше в Архангельске, ее мать, Куликова Татьяна Викторовна, умерла. К стыду своему, я совершенно не помню эту девушку. Вероятно, мы с ней общались в девяностые годы… Не понимаю, отчего она не сказала мне при расставании, что беременна, вопрос можно было бы решить…»

Я отбросила письмо. Мне захотелось смять его или вообще порвать. Значит, вот она – тайна моего рождения. Если бы моя мать сказала ему тогда, он дал бы ей денег на аборт. И все проблемы были бы решены! То есть меня бы не было.

Что ж, возможно, так стало бы лучше для всех.

Я глубоко вдохнула, посидела немного, чтобы успокоиться, и продолжила чтение.

«Чувствую, что мне остается мало времени, я боюсь, что эта женщина, которую даже не хочется называть женой, не даст мне покоя. Теперь, когда я все про нее знаю, я должен спешить. Итак, у меня нет неопровержимых доказательств, что Жанна Куликова – моя дочь. Так что я просто решил сделать ей подарок и переписал на нее ресторан и клуб. Если она – моя дочь, то пусть это частично компенсирует то, чего я не дал ей. Если же это не так, то бог нам всем судья… Верю, что ты все сделаешь как нужно, как делал всегда…»

Я тупо смотрела на подпись и дату. Ну что же, папочка перед смертью решил откупиться. Хотя… он же понятия не имел о моем существовании. И мою мать вообще не помнит. Кем же она была? Девицей на содержании, которая прыгает из постели в постель?

Да, выходит, что соседка, которая просветила меня в двенадцать лет, была не так уж не права.

Я посмотрела на часы и поняла, что уже почти вечер, а у меня полно дел.

Лилиана, как ни странно, по телефону ответила.

– Как дела? – спросила я осторожно.

– А у тебя? Есть какие-нибудь новости? – так же осторожно поинтересовалась она.

– Есть, и важные, но это не телефонный разговор, желательно нам увидеться… Только в больницу не пойду! – Я вспомнила, как меня подхватил там Петрович. И хоть он уже вне игры, вдруг еще кто-то караулит? Вообще, я устала бегать и скрываться.

– Да я уже дома! – сообщила Лилиана. – Больница эта… Да еще мужик все время в палате сидел и зырил. Ужас!

– Это хорошо, что ты дома, – повеселела я, – только надо бы еще этого… твоего…

– Виталика? – Лилиана рассмеялась и понизила голос. – Да он тут со мной находится неотлучно. Испугался, понимаешь… Так что приезжай, раз новости хорошие…

Квартира у Лилианы была в центре, но в новом доме. Дом красивый, огороженный, но охран- ник сразу поднял шлагбаум, видно, его предупредили.

Дверь открыл мужчина средних лет, внешне ничем не выдающийся. Редеющие волосы, чуть запавшие глаза, но взгляд твердый, внимательный.

– Здравствуйте, вы Жанна?

– Ну да, а вы…

– Реут Виталий Владимирович. – Он протянул руку, но не пожал, а только коснулся. Прикосновение было легкое, сухое, невесомое, будто падающий с дерева осенний лист. Он помог снять пальто.

– Сюда, пожалуйста!

Комната просторная, обставлена с большим вкусом. Надо полагать, это гостиная. Светлая мебель, красиво драпированные занавески. Главное – ничего лишнего. Ну я и не сомневалась, что со вкусом у Лилианы все в порядке.

Сама хозяйка полулежала на диване, укрывшись пледом. Лицо ее было утомленным, скулы обострились, но я заметила тщательно наложенный макияж и поняла, что все не так плохо.

– Жанна, – произнесла она слабым голосом и сделала попытку встать.

– Лежи, Лиля, лежи! – вскинулся Реут. – Тебе нельзя…

Я посмотрела на Лилиану, и она сделала едва заметный знак бровями – мол, ничему не удивляйся и помалкивай. Так-так, стало быть, тут идет своя игра…

– Тебе удалось? – спросила Лилиана, и я молча выложила перед ними папку.

– Не может быть! – Она даже забыла на минутку, что нужно притворяться больной, и заговорила нормальным голосом, но тут же сникла. Все же актерская выучка так просто не исчезает. Мастерство, как говорится, не пропьешь.

– Боже мой! – Реут трясущимися руками перебирал листы. – Это оно, оно самое! Значит, Станишевский все-таки смог его спрятать! Исполнил просьбу отца!

– Как ты его нашла? – спросила Лилиана.

– Да-да, как же вам удалось, Жанна? – Реут повернулся ко мне, и я поразилась происшедшей с ним метаморфозе.