Марина Серова - Принеси меня в жертву

Распрямившись, присмотрелся к моему бокалу.

— А ты не все допила. Сейчас поставлю кофе, как раз к нему успеешь.

Теперь Мареев рассказывал, стоя около плиты, чтобы удобнее было следить за туркой.

— На чем там я оста… Да. Я ударил Василия. В тот момент он был крайним, вот и все.

— Ты напал на него потому, что тебе что-то показалось?

— Не что-то. Я-то был почти трезвым, за рулем же. Просто представил их вместе и почувствовал такую тоску, что хоть пулю в лоб. Ну, и ударил.

— А если бы на его месте была Наташа? — тихо спросила я. — Тоже поднял бы на нее руку?

Мареев заглянул в турку.

— Скоро закипит… Не знаю. Никогда не бил женщин. Но к тому моменту, когда я ее нашел, злость улеглась. Стало стыдно.

— Где ты ее нашел?

— На заброшенной автобусной остановке недалеко от дома. Вышла покурить, увидела остановку и сидела там. Сторож подтвердил, что в дом она не заходила и с Васькой не общалась. Но мне уже было все равно. Приехали домой, отправил ее спать, а сам собрал все ее вещи. Утром вызвал такси и отправил к черту.

— Выгнал, получается, — констатировала я. — Ай, молодец.

Мареев закатил глаза.

— Да у нее в Тарасове своя однушка и родители живы. Профессия есть, значит, выживет. А с меня хватит. Надоело.

Он снова заглянул в турку, после чего достал из настенного шкафчика огромный вакуумный пакет. Зачерпнув из него ложку кофе, всыпал в турку. Пакет закрыл и убрал обратно в шкаф. Вместо него на столе появилась банка с обычным какао-порошком.

Я наблюдала за технологией приготовления кофе, а думала про Наташу. Девчонка, оказывается, была не с Василием, но это не волновало ни ее друга, ни Шумскую.

— А что там бормотала Ленка, я не слышал, — добавил Игорь. — Васька мог крутить с кем угодно, а она тоже думала на Наташку. Как вариант, а? Я, кстати, Ваське той же ночью позвонил, но он не взял трубку. Тогда я написал сообщение. Извинился как мог. Но больше я к ним не поеду. Наверное. Ни один, ни с кем-то еще. Плохо закончилось. Не хочу. Узнал от Саранского на другой день о том, что Ленка и Васька в тяжелом состоянии, что замешана в этом няня, что все на ушах. Жуткая вещь. Решаем с Антоном, вот теперь как нам быть. Васька же поставщик, да и помочь им как-то, наверное, нужно. Там же дети. Все завтра. Пожалуйста.

Он выключил огонь и бросил в турку щепотку порошка какао.

— Чтобы было помягче.

Сорт «Мадео» не произвел неизгладимого впечатления. Сам кофе был отличным, но я почему-то решила, что попробую что-то новенькое. Оказалось, что мне и этот вкус знаком.

Мареев снова нажал на кнопку в стене. Жалюзи медленно поползли вверх, открывая вид на вечерний Тарасов, переодевшийся в синие сумерки.

— На каком мы этаже, не напомнишь? — спросила я.

— На семнадцатом.

— Весь город как на ладони.

— Ты не хочешь остаться на ночь?

После этого вопроса вид вечернего Тарасова стал не таким интересным.

Я обернулась. Мареев стоял рядом с плитой с туркой в руке и с тревогой смотрел в мою сторону.

— Игорь, ты…

— Я понял.

Он опустил турку в раковину, включил воду и принялся мыть посуду.

Я стояла как вкопанная. Ну вот зачем он? Хорошо же сидели.

Мареев был интересным мужчиной. Именно так можно было его описать. Даже не зная его лично, но увидев, допустим, на улице, мельком, первая мысль в голове была бы такой: «Симпатичный мужик».

Сколько ему лет? Навскидку не меньше сорока, но не больше пятидесяти. Высокий. Мышцы именно в том количестве, которое необходимо для нормальной жизни, а не для диеты на анаболиках. Большие кисти рук, длинные пальцы. Щетина, что сейчас на пике моды. Начинает седеть. Все в нем было… качественным.

Да. С таким мы бы были чудесной парой. Во всяком случае, со стороны.

Но я ведь свободная женщина, черт возьми. Да мы практически незнакомы. И я вместе с Кирьяновым копаюсь в очень мутной истории, одним из героев в которой является именно Мареев.

Имеет ли он отношение к тому, что случилось в спальне Шумских позавчерашней ночью? А вот не знаю.

Забинтованный Шумский упомянул бы его имя, но ведь этого не произошло. Так что же меня сдерживает? Профессиональная этика? Точно?

— Кофе был прекрасен, — сказала я, и слова вылетали сами, словно без моего участия. — А на утро хватит?

Мареев застыл с мыльной губкой в руках. Потом убавил напор воды.

— Если нужно, то у меня коньяк еще остался, — произнес он. — И лимон, кажется, где-то был.

Обычные слова, сказанные будничным тоном. И такой красивый город за стеклом.