Кэролайн Грэм - Написано кровью

Эми перевела взгляд на Одри Брирли, та ласково коснулась ее забинтованной руки:

— Все в порядке, миссис Лиддиард. С вами уже все в порядке.

Барнаби взял стул и поставил его у кровати. Не слишком близко, но и не слишком далеко — боялся, что не услышит ее слабый голос.

— Привет!

— Привет. Это вы.

— Да, опять.

Он так и думал: это было чуть громче, чем шепот. Они улыбнулись друг другу. То есть он улыбнулся. Уголки губ Эми слегка дрогнули и тут же опять опустились. «Неудивительно», — подумал он и заговорил, прекрасно понимая, что его «вступительная речь» вряд ли сколько-нибудь улучшит положение:

— Боюсь, ваша золовка мертва, миссис Лиддиард. Она покончила с собой. Ничего не смогли сделать.

— Она сказала… что сделает это… после того, как…

Эти несколько слов, похоже, сильно ее утомили, и она снова закрыла глаза. Барнаби некоторое время молчал, но потом продолжил, потому что ему совсем не хотелось, чтобы она провалилась обратно в сон:

— Я постараюсь быть кратким. Мы сможем поговорить подробнее, когда вы будете чувствовать себя лучше.

— Больно… говорить…

— Еще бы… Сделаем так: я изложу свои соображения насчет того, что произошло, а вы остановите меня, качнёте головой или подадите какой-нибудь другой знак, если я буду неправ. Получится у нас, как вы думаете?

Эми не ответила, и он заговорил, стараясь излагать все очень прозаично, как будто его тон или что-либо другое могли смягчить удар от того, что он должен был сказать:

— Гонория Лиддиард до прошлого понедельника понятия не имела, что Джеральд Хедли и ее брат когда-то встречались. Но на кухне у Лоры Хаттон она увидела фотографию их обоих, с какими-то другими людьми в ресторане. Это очень ее взволновало, и, желая узнать, как и что, она направилась от Лоры прямо в «Приют ржанки», но Хедли не застала — он был у Рекса Сент-Джона. Она заходила еще дважды в тот день, но безуспешно. В конце концов, не в силах дождаться утра, она вернулась поздно вечером.

Но один из гостей был все еще там, поэтому она пряталась среди деревьев за домом, пока не увидела, что гость уехал. Потом, полагаю, постучав и не получив ответа, она просто вошла. Зная, что мисс Лиддиард придавала огромное значение правилам приличия, можно догадаться, какое сильное любопытство владело ею, когда она поднялась на второй этаж дома Хедли и вошла в его спальню. Я не совсем понимаю, как это вышло, но чувствую, что был какой-то промежуток между ее приходом и моментом, когда они заговорили друг с другом. Как бы то ни было, этого времени ей хватило, чтобы увидеть фотографии. Из некоторых снимков многое можно было понять. И еще одежда… Так?

— Он… Джеральд… был в…

— В ванной?

Эми кивнула.

— Она рассказала вам?

— Да.

«О да, она рассказала мне все. Ничего не утаила. Не пощадила меня». Мерзкие слова снова собрались у нее в голове, чтобы заразить мозг, наполнить грязью эту тихую палату.

«Если бы ты любила его как следует, он бы не умер». Теперь она понимала, что Гонория имела в виду. Много лет тому назад, когда Ральф служил на флоте, он изменил Эми. Она не любила его «как следует», и потому он полюбил кого-то другого и заразился ужасной болезнью, позже убившей его. И Гонория об этом знала, испанские доктора ей сказали. Но она, естественно, думала, что этот кто-то — женщина.

Джеральд был сильно пьян. Выйдя из ванной и увидев, что она разглядывает фотографию, снятую в марракешском клубе, он рассмеялся. Вывалил ей все самые грязные подробности. Как они с Ральфом, едва познакомившись, вышли на задний двор и там занялись сексом, то один поворачивался спиной, то другой, тут же, у стены дома. Как Ральфу это понравилось. Он потом еще с другими пробовал. Ничего удивительного, что подцепил СПИД.

Вот тут Гонория его и ударила. Схватила ближайшую тяжелую вещь и стукнула Джеральда по голове, да не один раз, била снова и снова, пока голова не превратилась в кровавую кашу. Потом она засунула фотографии и одежду в чемодан, потому что никто и никогда не должен связывать ее обожаемого брата с этим кровавым месивом на полу и потому что она сама себе закон.

— Разумеется, это не Хедли заразил вашего мужа, миссис Лиддиард, — сказал Барнаби. Он запросил анализ крови сразу после разговора с Лорой Хаттон и получил отрицательный результат. — Вы ведь не знали, чем он собственно болел?

— Нет…

«Гонория не сказала мне — надеялась, что я тоже больна. Что Ральф перед смертью заразил меня этой болезнью. Она наблюдала и ждала, когда появятся симптомы. Ничего не говорила мне — вдруг я захотела бы провериться и оказалось бы, что я здорова? Тогда бы ей пришлось убить меня самой. Потому что такой обет она дала Господу Богу».