Николай Стародымов - След мстителя

…Итак, несколько зацепок имеется. Негусто, хотя несравненно лучше, чем ничего.

По всей вероятности, именно «Плутон» является покровителем полулегальной фирмы «БИпи». Соответственно, по логике, руководители банка должны быть покровителями Павлуши энд компании. И тогда, опять же по логике, руководители банка должны быть в курсе всех или, по крайней мере, некоторых кровавых дел своих подопечных. Или, по меньшей мере, один из руководителей. Потому что может наличествовать и некто «зицпредседатель Фунт», который согласен «посидеть» при любом режиме, лишь бы платили. Или, что тоже не исключено, они у себя в директорах держат некоего «кабана», который в махинациях ни ухом, ни рылом, но который изначально обречен на заклание…

А вот кто руководитель? Вопрос. Им может оказаться кто угодно. Тот же страшный начальник охраны, например. Судя по рассказу Стаховича, Протасов не того полета птица, чтобы самостоятельно начинать кровавые разборки. Причем, скорее всего, он тоже не единственный в этом деле. Но тогда круг людей, которым собирается свернуть голову Харченко, расширяется многократно.

И даже это еще не все. Ведь предстоит выяснить, кто же предал его бывшую жену. Они заслуживают кары даже более суровой, чем непосредственные убийцы, — Анна так твердо стояла на своем, очевидно, потому, что до конца верила: за нее есть кому вступиться. А мужчины оставили женщину один на один с этим киллером.

Вот тут бы не ошибиться, с кого и как следует начинать, чтобы все это змеиное кубло не потревожить раньше времени. Рано или поздно мафия, конечно, поймет, что некто объявил ей войну. Но к тому времени нужно знать уже все — или, по меньшей мере, максимально…

Итак, допустим, исчезает или обнаруживаются мертвыми Павлуша или Герман. В фирме поднимается переполох. Начинаются раскрутки-разборки, Стахович себя тут же проявляет — и считай, Александр Михайлович Харченко, свою миссию оконченной. Стервятник или Анастас с кодлой быстро пустят тебя на корм червям или рыбам. Если же исчезнет начальник охраны, переполох поднимется не то что не меньший — чертям в аду жарко станет от того, как станут рыть землю в поисках его, все того же Александра Михайловича Харченко…

Нет, тут нужен какой-то неожиданный ход, в котором никто не заподозрит постороннего вмешательства.

Идея пришла внезапно. Ну конечно же!..

С излишне резко от волнения отодвинутой тарелки пересохшие коричневые зернышки просыпались на грязную поверхность столика. Он нервно потер ладони о бедра. Идея была хороша. Откладывать ее в долгий ящик не хотелось. В конце концов, подумал Харченко, можно достать Стервятника и без помощи Буеракова. Ох, с каким же удовольствием он разделается с этим профессиональным убийцей! С каким удовольствием… Причем чужими руками!

Пиво в бутылке кончилось. По такой жаре можно было бы и еще бутылочку, но Харченко воздержался. Предстояло еще много работы.

Пора было идти.

— Павел Константинович?

— Минуточку. — В трубке было слышно, как кто-то позвал: «Павлуша, тебя… Не знаю…»

— Да.

— Павел Константинович, здравствуйте. Я Санька Мороз. Помните меня?

Трубка тяжело дышала. Протасов напрягался, пытался вспомнить, кто такой Санька Мороз.

— Напомните, пожалуйста. Извините, столько людей проходит перед глазами…

— Я понимаю, Павел Константинович. Нас с месяц назад Поляк познакомил. Он вам сказал, что я химико-технологический закончил, а вы ответили, что вам химики нужны. Вспомнили?

Куда уж было вспомнить Протасову то, чего никогда не было! Но подобное вранье с «подробностями» обычно вынуждает человека «вспомнить» такое знакомство — потому что в противном случае придется признаться, что столь яркий эпизод мог забыться.

— Что-то припоминаю, — осторожно проговорил Протасов. — Ну и что же вы хотите?

— Да я, собственно, ничего не хочу. Тут вот какое дело, — Харченко говорил заранее заготовленную речь, старательно изображая голосом, насколько тяжело ему дается разговор. — Поляк пару дней назад оставил мне на хранение какой-то сверточек, очень ценный, по его словам, попросил сберечь, чего бы это ни стоило. Сегодня он должен был его забрать. И почему-то не приехал. Максим сказал, что, в случае непредвиденных обстоятельств, вы — единственный человек, которому я могу доверить то, что он оставил. Поэтому я вам звоню.

Трубка продолжала сипло дышать. Что, одышка у него, что ли?

— Где вы находитесь?

— Понимаете, Павел Константинович… — Александр по-прежнему деланно мялся, стараясь показать, что ему, лопуху, неудобно высказывать недоверие людям. — Я-то вас плохо знаю, а ваших людей и вовсе не встречал… Макс предупредил, что с этим сверточком можно вляпаться в крупные неприятности… А мне это, понятно, не очень хочется. Короче говоря, я предлагаю поступить так. Мы с вами один на один встретимся Где-нибудь в стороне от глаз людских. Лучше всего на природе. Я буду сидеть у костра. Если вы приедете не один, я просто брошу сверток в огонь — и дело с концом.