Дмитрий Петров - Призрак киллера

Это в больших городах можно без зазрения совести хаять начальство. А тут, в Синегорье, такое могло быть весьма опасным. Скажешь слово, а назавтра тебя и сократят на работе. А кроме комбината, работать почти что и негде…

Днем Лена занималась собой, а вечером начинала ждать своего любовника. Владилену Серафимовичу было пятьдесят пять лет, то есть он был почти дедушкой для своей восемнадцатилетней возлюбленной. Но его это не останавливало, а только веселило.

— Я заслужил, я добился, чтобы у меня было все самое лучшее, — говорил он, похлопывая Лену по подставленному услужливо голому заду. — Вот и тебя прибарахлил…

Лена была уверена, что она далеко не первая «пассия» генерального. Кто-то уже жил до нее в этой шикарной квартире, кто-то уже ублажал седовласого Героя Социалистического Труда… Просто, вероятно, прежняя любовница то ли сама сбежала, то ли надоела любовнику и была выставлена. Кто знает? Лена старалась не особенно задумываться над этим. Она старалась угодить.

«Если уж все так получилось, — рассуждала она, стараясь быть умной, — то и незачем упираться и принципиальничать. И нечего жалеть Вовку. В конце концов, он сам отказался от меня, стоило предложить ему квартиру. Быстро сломался, не захотел быть гордым…»

А пока что быть любовницей такого видного человека было для Лены даже весьма приятно и почетно. Иногда она ловила на себе взгляды людей со стороны, которые хоть и не смели ничего сказать осуждающего, но с любопытством глядели на новую «девушку» генерального… И Лене было даже как-то лестно, что она оказалась такой знаменитой фигурой. Из простой парикмахерши вдруг вознеслась так высоко, почти что в заоблачные высоты. А Владилен Серафимович даже иногда намекал, что если Лена будет по-прежнему вести себя хорошо, то он возьмет ее с собой на Лазурный берег Франции, где у него есть, как он выражался, «маленькая хибарка»… Лена закрывала глаза и представляла себя прогуливающейся под ручку с Владиленом по набережной Ниццы… Это было как в кино. Может быть, не ошибалась покойная мама, когда говорила, что своей красотой она сумеет много достичь в жизни?

К тому же мужчина оказался что надо. Лена даже и не ожидала такой прыти от этого немолодого человека. Тогда, в первый раз, в лесу она почти ничего не почувствовала от волнения. А теперь часто, даже слишком часто испытывала блаженство с Владиленом, когда он владел ею.

Сначала ей бывало стыдно своих воплей, своих сладострастных стонов, но потом Лена сбросила с себя стыд и решила быть самой собой.

«Он ведь получает удовольствие со мной, — говорила она себе. — Почему же я должна делать вид, что мне это не нравится?»

Лена поймала себя на том, что в те вечера, когда любовник не приезжал к ней, она скучала и мечтала о нем, о ласках…

«Ну и что, что он староват для меня? — рассуждала она. — Зато он видный мужчина, а в постели может и умеет даже больше молодых». — И при этом с легкой жалостью вспоминала Володю, какой он был неловкий и неумелый. И совсем не умел обращаться с женщиной, не то что Владилен Серафимович…

«Нет, правильно говорят, — думала Лена. — Правильно говорят, что мужчина должен быть старше женщины, что он должен быть опытнее ее. Вот совсем как у нас с Владиленом Серафимовичем».

В первые месяцы своей новой жизни Лена только привыкала к ней, втягивалась в нее. Она узнавала много нового и о себе самой, и о своем любовнике, и о жизни вообще.

Сначала ей нравилось все, все завораживало ее, даже специфика их взаимоотношений с Владиленом Серафимовичем. Все казалось ей интересным и заманчивым, притягательным.

Он, например, никогда не целовал ее. В первый же раз, когда Лена потянулась к нему губами, он брезгливо оттолкнул ее и, стараясь говорить помягче, сказал:

— Нет уж, деточка, не надо к этому привыкать со мной… Не надо. Я целуюсь только с женой. Вот выйдешь замуж когда-нибудь, тогда и целуй мужа в губы. Это — привилегия замужних женщин.

— А как же? — растерянно спросила тогда Лена, на что любовник деловито велел ей встать на колени и, сидя в кресле, широко расставил ноги.

— Вот так, — сказал он наставительно. — Расстегни мне брюки и можешь приниматься за дело… Ну, ползи сюда живее, нечего время тянуть!

С этой поры ее рот использовался только в этом качестве.

Владилен Серафимович приезжал к ней по вечерам, и со временем у них сложился определенный ритуал. Директор проходил в комнату, на ходу потрепав Лену по щеке, и сразу садился в кресло. А она становилась на колени и подползала к нему, лаская его ртом. Потом уже, когда Лене удавалось хорошо сделать свое дело, любовник наконец брал ее на постели. Но до этого зачастую ей приходилось по часу, стоя перед ним коленопреклоненной, качаться головой вверх и вниз… Прерываться было нельзя, это очень не нравилось мужчине. И нельзя было принимать другую позу — Лена должна была стоять на коленях… К концу ноги затекали, коленки потом болели от долгого стояния на жестком полу.