Андрей Воронин - Последнее купе

Шуба, польщенный, хмыкнул что-то, разрезал помидор, посолил и принялся жевать. Не спеша вытер руки о скатерть, взялся за ремень и вдруг резко потянул его в стороны. У Жоры сразу потемнело в глазах, тело дернулось, откуда-то издалека, за тысячи километров, прилетел металлический звон – звон наручников. Потом голос.

– …а если будешь орать, ласковая моя, то так оно в точности и случится. Ну-ка, от крой ротик… Хорошая девочка. Нет-нет, не выплевывать… Пей. Ты ведь будешь вести себя хорошо, я знаю. А как только мы услышим от тебя: ой, хватит, не могу, больно, или что-то в этом роде… что нам с Шубой не понравится – твоему педриле тут же наступит хана. Шуба работает с гарантией, ласковая моя. Так что, видишь, тебе придется работать за себя и за того парня.

– Я вас прошу… – сказала Лена высоким ломким голосом. Она медленно стянула через голову блузку, приподнялась, расстегнула молнию на юбке. Юбка скользнула, упала под стол, рядом с пятном лимонной настойки. – Не надо. Не трогайте его. Все будет хорошо.

Кафан смотрел на нее внимательно, оценивающе. У него широкая волосатая грудь, блестит от пота, влажные волосы скрутились колечками, на плече наколка: синий ромб, вписанный в какой-то сложный орнамент.

Через минуту Лена вскрикнула.

Совсем негромко.

Оглушительно шелестели простыни. Гремели колеса. Дурными голосами завывали «Блестящие». Кафан смеялся. Шуба пялился и шумно дышал; его руки дрожали, затягивая узел на удавке все туже. Потом держал Кафан. Потом опять Шуба… Все туже и туже.

Лена беззвучно плакала, но больше не отворачивалась, она лишь кусала губы и говорила высоким и ломким, таким чужим голосом:

– Нет, еще. Еще. Мне не больно.

Поезд несся через черный тоннель ночи, наполненный одуряющей духотой и шорохами.

Перед Жориными глазами прыгали и кривлялись тени, рассыпались разноцветные звезды, он орал что было сил: «Дура! Дрянь такая! Встань! Оденься сейчас же!!» – но рот был накрепко залеплен скотчем, и крик бился о стенки черепа внутри, бился, не находя выхода.

Балчи вошел в купе и сразу все понял.

– Скоты… – процедил он.

Девчонка сидела в углу, подобрав колени, – белая, как смерть, дрожащая, густые темные волосы растрепаны, губы разбиты. На бедре – жирная запятая засохшей крови. Парень болтался на наручниках с удавкой на шее. На столике надрывался магнитофон. Пьяненький Шуба как ни в чем не бывало откупоривал зубами новую бутылку «лимонной», Кафан высунул голову в приоткрытое окно, что-то напевал.

Балчи двинул Шубе по зубам, вырвал бутылку и швырнул ее на полку. Оттащил Кафана от окна.

– Я тебя зачем сюда послал, криволапый?! – Балчи схватил его за волосы, встряхнул так, что застучали зубы. – Зачем? Чтобы ты здесь египетские ночи устраивал?

Кафан смотрел, не моргая. Попытался улыбнуться.

– Да ты зря беспокоишься, начальник… Все путем. Что доктор прописал… Вон, Шуба парнишку-то придушил, видишь – висит парнишка, без звука, тихо-мирно. А сучка эта его… Ну, приспичило ей, бывает. Ты ведь пойми и нас, начальник: мы с Шубой три месяца без баб, а тут деваха, считай, сама бросается, это самое… Да ей голову скрутить, как два пальца об асфальт, это не вопрос, мы с Шубой просто подумали, может, ты, начальник… ну, тоже захочешь доставить ей удовольствие?

Балчи обернулся к Лене. Она с ледяным спокойствием выслушала все, что говорил Кафан, собрав разбитые губы в тонкую упрямую линию. Черт возьми, подумал Балчи, доживи эта девчонка лет хотя бы до двадцати – и Синди Кроуфорд покажется рядом с ней паршивой овечкой…

– Они врут вам, лейтенант, – произнесла вдруг Лена.

Криволапый Кафан дернулся, зыркнул на нее волчьим глазом.

– В смысле? – поинтересовался Балчи.

– Жора жив, – сказала девушка. – Этот ваш Шуба только что слушал его… Он без сознания.

– Вот как, – протянул Балчи, оборачиваясь к Шубе.

– Да он бревно уже, начальник! Сдох жопа Владимирович! – Шуба приподнялся и ударил Жору в живот. Жора не пошевелился.

– Врешь, – тихо повторила Лена. – Минуту назад ты ругался, что опять придется… мараться.

Кафан открыл было рот, Балчи взглядом велел ему заткнуться.

– Ну, помарается, значит, ему не впервой, – он пожал плечами. – А в чем тут именно твоя проблема, девушка?

Лена, глядя сквозь него, отчетливо произнесла:

– За нас дадут выкуп.

Это было сильно сказано. Балчи улыбнулся.

– Разве мы похожи на похитителей?

– У Жориного отца два совместных предприятия в Ростове и фирма в Тихорецке, – продолжала Лена ровным голосом. – Все они записаны на других людей, потому что у отца крупный пост на государственном предприятии. Он может собрать для вас большие деньги. Двести тысяч, триста тысяч долларов. Если только вы оставите нас в живых.