Андрей Воронин - Дальнобойщики

— Были взлеты?

— Да, были. По времени совпадают. К сожалению, большего разузнать не успел.

Воронин задумчиво потер подбородок.

— Тогда получается, что приступ диареи — не случайность.

— Я тоже так думаю. Остальные не могли пропустить Шилова, если только не сговорились все вместе. А это невозможно. Секторы наблюдений перекрываются, а они дежурили попарно. А вот капитан Востриков — один.

— Он дежурил здесь? — Воронин ткнул пальцем в красный крест на схеме.

— Да, сидел в машине позади дома. Я проверил: если захотеть, можно из подъезда, где живет Шилов, проникнуть на чердак, оттуда — на чердак соседнего дома и, спустившись вниз, выйти через подъезд рядом с машиной Вострикова.

— А не мог капитан не заметить или не узнать Шилова? — без всякой надежды спросил Воронин. Уж больно не хотелось верить в предательство!

— Алексей Петрович. — покачал головой Валера.

— Что ж, — вынужден был согласиться полковник. — Видимо, все-таки прав был Гобято: коррупция и взяточничество основательно въелись в наши ряды. Никуда не денешься, факты есть факты. Против них не попрешь. Придется взглянуть правде в глаза.

— Не сомневаюсь: Вострикова купили.

— Но твоих доказательств сейчас будет мало, чтобы заставить его заговорить. Необходимы факты и неопровержимые доказательства, иначе он станет все отрицать, и мы потеряем зря время. Подобного мы не можем себе позволить, да и обвинение слишком серьезное, такими вещами просто так не кидаются. Тут пахнет скандалом.

— Что же нам тогда делать?

— Думать. Нужно найти способ, как разговорить Вострикова в самые короткие сроки. Развязать ему язык — это наш пока единственный шанс хоть на шаг подобраться к банде.

Умудренный опытом полковник, повидавший за свою жизнь такого, что многим не снилось даже в самых жутких снах, и молодой, еще желторотый лейтенант задумались.

— Твои предложения? — спросил Воронин.

Валера сидел не шелохнувшись, уставившись куда-то вдаль. На его лице отражалась напряженная работа мысли. Он что-то усиленно обдумывал.

Через минуту лейтенант произнес:

— У меня есть один план. Если он сработает, вы к вечеру будете иметь признание капитана.

— Что за план? — заинтересовался Воронин, но Валера лишь усмехнулся:

— Наверное, вам лучше этого не знать.

Воронин сурово сдвинул брови.

— Надеюсь, ничего незаконного?

— Конечно! Никаких пыток и истязаний. Обещаю. Все будет добровольно, по собственному желанию. Разрешите попробовать, Алексей Петрович? Я думаю, все получится.

Ничего не оставалось, как уступить. Но перед этим Воронин взял с парня клятвенное обещание, что закон не будет преступлен. Валера обещал.

План его отличался простотой и гениальностью. Нечто подобное он видел в одном полицейской боевике. И если капитан Востриков не отличается железной волей и непоколебимым характером, в чем приходилось сильно сомневаться, то дело обещало выгореть. К осуществлению своего плана Валера приступил немедленно, как только расстался с полковником. Взяв свою «девятку», заскочил за Пашей Морозовым и, ничего не объясняя, потащил его за собой. В машине он вручил другу внушительных размеров револьвер устаревшей конструкции и пояснил:

— Бери. Он заряжен холостыми, так что не волнуйся. Орудие бутафорское. У одного приятеля из театра одолжил.

— А в чем дело? Объясни ты, наконец! — возмущенно потребовал Паша. — У меня работа, два деда в приемной с заявлениями сидят. Ты знаешь, какую бучу они подымут, если буду отсутствовать дольше пятнадцати минут?

— Ничего, полковник прикроет.

— Так ты по делу? — оживился Морозов.

В свои двадцать семь лет, когда мечтаешь об интересной работе и головокружительной карьере, он занимался самой скучной и монотонной работой — разбирал жалобы пенсионеров. Вырваться из этого дурдома было счастьем, тем более заняться чем-то по-настоящему стоящим.

Включив передачу и выехав на улицу, Валера подробно проинструктировал друга о его роли в намечавшемся спектакле. Выслушав, Морозов недоверчиво рассмеялся:

— И ты в самом деле думаешь, что получится?

— Ты плохо разбираешься в человеческой психологии, Паша. Разум — сложная штука. Главное знать, где и как на него надавить.

— А ты знаешь?

— Скоро проверим, только заедем в театр «Семи лун». Это по дороге.

Честно отработав свой рабочий день, Аркадий Аркадьевич Востриков, как добросовестный семьянин, в половине седьмого подъехал к дому, где проживал, на улице Кутузова. Сиреневый «фольксваген» припарковал на стоянке неподалеку. Достал из кабины пакет с продуктами, закрыл дверцу, проверил и включил сигнализацию. Он пребывал в прекрасном расположении духа. Дома его ждали молодая заботливая жена, дочь. В возрасте тридцати пяти лет он устроился как нельзя лучше. Живи да радуйся.