Дарья Симонова - Кассандра пила массандру

Вася, конечно, попытался убедить замдиректора в том, что ему вовсе не обязательно сидеть сиднем в офисе, что мастером по вызову он работает куда эффективней. Его доводы с оскорбительной краткостью отвергли. Вася мрачно отмахнулся от моментального желания устроить здесь разбойное нападение, решив для начала отведать корпоративного кофе-машинного пойла. Оно оказалось вкусным, что отчасти умиротворило. Тут-то и раздался чей-то звонок. Увидев незнакомый номер, Вася подумал, что это Настасья Кирилловна — она иногда звонила с телефона мужа. Ан нет — это был незнакомый женский волнующийся голос. «Волнующийся и волнующий» — именно так сказал бы Василий, будь он королем мелодрамы. На самом деле в первый момент он и не понял, о чем речь, просто услышал, что незнакомка от Агапыча. Собственно, какая после этого разница, о чем она говорит и что ей нужно… Это знак!

— Ну конечно! — ответил Вася машинально, хотя совершенно прослушал, о чем его спрашивают.

— Тогда… может, я пришлю вам что-то из своих текстов? — спросил голос, который так оставался голосом, ведь имя звонившей Василий тоже не уловил.

— Нет, не нужно! Сначала надо встретиться и обсудить… структуру проекта. — Василий бормотал спонтанные шаблоны, чтобы сохранить лицо. Когда? Он чуть было не сказал: «Да хоть сейчас!» Но к чему пугать барышню внезапностью? Хотя если здесь замешан Агапыч, внезапность — лучший метод.

Трудный разговор с Мишей Камушкиным Вася оставил на потом. Проще говоря, он смылся, не попрощавшись. Миша удобно отсутствовал — у него было какое-то совещание. Вася написал ему сообщение, по-детски набрехав о форс-мажоре. С другой стороны, у него и правда лютая непредвиденность. Лет пятнадцать он мечтал поговорить с Агапычем. Точнее, он мечтал поговорить с тем, старым Агапычем времен золотодобычи, которого уже, конечно, нет. А есть примерный семьянин с тиранической женой и ее детьми. Кажется, один ребенок все же от Агапыча — но от другой жены. Все в духе принципов семейной коммуны, которые он исповедовал в эпоху золотой лихорадки. Возможно, это то единственное, что осталось от его ретроверсии…

Но если он подослал к Васе разведчицу, значит, ему есть что сказать! Был выбран разумный компромисс — завтра. Вечером Камушкин разразился… укоряющим вздохом в адрес слабохарактерного предателя. Да, именно вздохом: позвонил, обиженно пропыхтел в трубку и ушел в гудки.

Василий был уверен, что увидит ту, которую когда-то знал. Хотя бы мельком видел в «золотые» времена. Но нет, не видел. И вообще она была не… скво!

— Боже, терпеть не могу это слово и все эти хипповые ролевые игры! — сердито улыбнулась Соня, когда Вася учтиво разговорился о былых тусовках. — Уж-жасно!

— О, повеяло крепким феминистским духом, — парировал Вася. — Но вообще-то у хиппарей это слово заменяло такое некрасивое скребущее нашенское «женщина». Ну как могла сложиться такая уродливая фонетика для прекрасного животворящего начала?!

— Насчет фонетики согласна! — просияла Соня. — Но и скво — тоже не фонтан! Да и что под этим понималось… некое функционально и физиологически полезное существо, терпеливое к отсутствию элементарного быта… Премного извиняюсь за громоздкость! Да, и если что, мой феминизм избирателен, как конституционная монархия.

— Чувствую следы социально-философских концепций Агапыча! — одобрительно кивнул Вася. — А что он, собственно, хотел мне передать?

Он решил задать вопрос напрямую. Вроде Соня понятливая! И некрасивая той приятной некрасотой, которая тайно нравилась Васе. Звучит неловко, но все понимают о чем. О том, что не хочется путаться в банальном пафосе о красоте истинной, душевной и динамической, что свойственна людям благородным, нервным, дающим и живущим трудно и насыщенно. Все их милые натуральные дефекты, неровности и неряшливости складываются в естественный полифоничный диалог тела и духа.

Соня удивленно и непонимающе заморгала и, явно чуя недоброе, начала вновь выкладывать версию о наполнении сайта, которую Вася естественным образом счел прикрытием. Ведь никакое «наполнение» ему не требовалось! Да если и требовалось, то платить он за него все равно бы не смог. Разве что угрюмые гроши… В воздухе стали отчетливо проступать контуры конфуза и неловкости. И совершенно нельзя было допустить, чтобы они обрели отчетливые формы. Потому что для чего-то же Агапыч привел к нему эту особу, с которой Василий впервые за долгое время поймал флюиды родства. Но пока он лихорадочно прощупывал веские причины и тайные течения этой встречи, Соня просто сказала: