Ольга Гаврилина - Смерть на фестивале

– Слушай, давай вместе подойдем, куда тебе надо, или позже встретимся, когда ты дела закончишь? – предлагала обеспокоенная Ванесса, когда возмущенный голос из мобильника молодого человека уже в третий раз требовал, чтобы тот явился в орггруппу.

Ее сильно удивляла такая безответственность – ведь так просто потерять работу! Чувствуя, что здесь есть и ее вина, волновалась еще больше. Конечно, ей льстило, что Василий ставит ее на первое место – она никогда не сталкивалась с таким в Италии. И не только она, но и ее очень разборчивая близкая подруга, и все знакомые девушки в городе, да и в университете – никто из них даже не претендовал на то, чтобы вместо работы с ними разгуливали по городу.

Трудоустроиться в родном Агриженто было тяжело, а счастливчикам, нашедшим возможность получать зарплату, даже в страшном сне не привиделось бы не явиться на рабочее место, чтобы провести время с приятельницей.

Они часто возвращались на высокий мост, смотрели на город, любовались бурлящей внизу водой.

– Это сейчас в марте такой поток сильный, да и река, видишь, как разлилась. А ближе к лету успокоится, поутихнет, станет прозрачной, – говорил Василий, свешиваясь с перил вниз и пугая Ванессу.

– Ой, ты что, упадешь! – тут же покупалась она и хватала его за куртку.

– Посмотри, какое ограждение высокое, никогда не перевернешься! – Он нагибался еще ниже.

– Не хочу этого видеть! – Она отворачивалась в другую сторону, сердце неприятно сжималось.

– Ладно, пошли. – Вася брал ее за руку и выводил на спускающиеся ступени.

Ей нравился этот парнишка, с ним она ощущала свою женскую значимость, что было для нее новым и неиспытанным чувством. Конечно, юношеская горячая, как сицилийское солнце, любовь не обошла ее стороной, но сейчас она даже не хотела вспоминать о тех, казалось, захвативших ее полностью и навсегда чувствах, а на деле оказавшихся лишь яростным влечением молодого тела.

«Может быть, и мы здесь замочек повесим по окончании фестиваля?» – вдруг подумала Ванесса, проходя рядом с тяжелыми металлическими гроздями разнокалиберных замков, и невольно сжала пальцы паренька.

Василий вдруг поднес ее кисть к своему лицу, пристально посмотрел в глаза и поцеловал, потом медленно привлек к себе и обнял. Порыв ветра переплел их волосы, она уткнулась носом ему в плечо, украдкой вдохнула запах его тела.

«Боже мой, как хорошо! А ведь мы просто стоим, прижавшись друг к другу!» – думала Ванесса.

Снизу доносился гул воды, бьющейся о валуны, солнце припекало им головы, и Василий тихо сопел ей в маковку. Они стояли, чуть покачиваясь.

– Уж не спим ли мы? – вынырнула из забытья Ванесса.

– Нет, не спим. – Он выпустил ее из объятий и нежно провел рукой по длинным волосам.

– Пойдем на деревянный корабль, кофе выпьем? – предложил Василий.

Вблизи ресторан, представляющий из себя пиратский фрегат, выглядел совсем не так захватывающе, как издали. Ступени были зашарпаны, палуба, на которой они расположились за столиком, неприятно скрипела при каждом шаге, а официант казался невыспавшимся и недовольным.

Они заказали кофе и тирамису, которое очень захотела попробовать Ванесса, – его представили как итальянское, но ничего общего с настоящим десертом оно не имело. Несмотря на это, девушка все съела до последнего кусочка, чем порадовала Василия, который хотел поразить иностранку, и уже было расстроился, что тирамису не оправдает ее ожиданий.

Они расстались в холе гостиницы, и Василий, как всегда, прошмыгнул к лифту.

«Вот что он так смущается всегда, как только в гостиницу на люди приходим? Будто стыдится чего или боится даже?» – пронеслось в голове у Ванессы.

Девушка, пользуясь случаем, успевала посещать множество мероприятий на фестивале. Как-то она попала на просмотр документального фильма и поразилась: вот она – настоящая жизнь обычного российского человека! Маленькая затерянная в лесах деревня, почти все избы заколочены серыми подгнившими досками крест-накрест, что смотрится очень страшно и напоминает заброшенное кладбище, деревянный дом из толстых бревен с невиданной красоты резными ставнями, неровный и кривозубый от старости забор. Два одиноких пожилых человека – муж и жена. Их непростая, оторванная от цивилизации жизнь. Негромкий размеренный голос диктора за кадром произносил каждое слово внятно и не спеша, Ванессе даже не пришлось напрягаться, чтобы понять суть картины. Тогда она задумалась: это их выбор или все так живут в деревнях России, вышла из зала ошеломленной и почему-то подавленной.