Инна Балтийская: Маньяки предпочитают блондинок

– Да ладно, Ленка, хорош обижаться. – Митяй потер рукой виски. – Что-то мне сегодня не по себе…

– Тяжкое зрелище, – согласно кивнул головой Тимур. – Зря мы с тобой сюда поехали.

– А почему вас вообще пропустили к трупу? – удивилась я. – Вроде, в штате милиции вы не состоите?

– Ты что, не помнишь, мы с Валеркой Толокно давние друзья? – в свою очередь, удивился Митяй. – Как он мог меня не пропустить?

– А меня пропустит? – выпалила я.

– Ни фига, вот тебе и хрупкая девушка! – присвистнул Митяй. – Откуда такая кровожадность?

– А у тебя откуда?

– Мне для статьи впечатления нужны!

Вероятно, мы бы снова поругались, но тут вмешался Тимур.

– Митяй, так кто из нас опишет сегодняшнее происшествие? Время поджимает, это нужно давать в номер!

– Описывай ты. – великодушно разрешил Митяй. – Я приеду попозже, и дам развернутый комментарий по поводу нашего серийного убийцы, и небольшой исторический экскурс по поводу серийных убийц вообще.

– Замечательное разделение труда. – не удержалась я. Митяй только отмахнулся. Тимур на прощание кивнул мне и побежал на остановку троллейбуса.

– Бедный парень. – с сочувствием произнесла я. – Мотается вместе с тобой по трупам, а комментарии пишешь ты.

– Что поделаешь, ему так не написать. – пожал плечами Митяй. – Как никак, у меня талант. А он – обычный журналист.

– А ты – обычный задавака!

– Сама знаешь, что необычный. – усмехнулся Митяй. – Ладно, пошли-ка на наш замечательный тренинг. Сама понимаешь, рекламную статью никто не отменял.

– Постой, а зачем я, по твоему, сюда приехала? – возмутилась я.

– На меня посмотреть. – спокойно ответил Митяй. Я невольно засмеялась.

– Нет, так дело не пойдет. Пошли, покажешь мне место преступления.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в здание. Следователь Валерий Толокно беседовал с вахтершей, поэтому я взяла Митяя за руку, и под пристальными взглядами милиционеров мы важно проследовали по коридору направо. Перед одной из дверей стояло два часовых. При виде нас они насторожились:

– Господин Золотухин, кто это с вами?

– Это наш редакционный фотограф. – беззастенчиво соврал Митяй. Милиционеры недоверчиво покосились на мою маленькую черную сумочку, затем один спросил:

– Следователь Толокно не давал разрешения на съемки.

– Да вы что, при вас отдал распоряжения. – я подивилась актерскому мастерству Митяя. – Как же я потом смогу описать похождения рижского Чикатилло, если не будет оперативных съемок?

Он покрепче сжал мою руку, и мы, как два танка, двинулись грудью на блюстителей закона. Растерявшись, они без дальнейший пререканий пропустили нас внутрь. Мы вошли в обычную студенческую аудиторию. Правда, внутри не было столов, лишь стулья и небольшой постамент на том месте, где обычно расположена доска. Тело убитой уже увезли, и вместо него остался лишь обведенный мелом силуэт. Я и сама не понимала, почему так рвалась на место преступления, скорее всего, просто для того, чтобы как-то оправдать в глазах Митяя свой поспешный приезд.

– Ну что, насмотрелась, пошли обратно? – спросил Золотухин.

Не отвечая, я оглядела стены аудитории. Несколько висящих пейзажей меня не впечатлили, и вообще, обиталище рижских художников навевало скуку. Похоже, придется уходить несолоно хлебавши. Вот Митяй посмеется! Я повернулась к двери, и тут же замерла. Прямо над дверью висела большая картина маслом: фиолетово-свинцовое грозовое небо, бьющие косым зигзагом молнии и в самом центре – большой, обугленный по краям цветочный бутон. В ярком свете молний он казался кроваво-красным, а иссини-черные подтеки на краях лепестков выглядели, как запекшаяся кровь.

– Митя, а это что за произведение искусства? – спросила я, указывая на картину. Золотухин задумчиво посмотрел вверх:

– Тут только работы студентов. Сейчас прочитаю: Игорь Таридиев, 3 курс. Интересно, что сегодняшняя жертва тоже с третьего курса.

– А три предыдущие?

– Две – первокурсницы, но тоже художницы. И еще одна первокурсница – с потока, занимающегося росписью текстиля. Видишь, я все уже узнал!

– А про этого вот Игоря Таридиева?

– Тебе картина не понравилась? – заинтересовался Митяй. – Неправильно выстроена композиция?

– Какая-то энергетика у нее… недобрая.

Золотухин долго так и этак рассматривал картину, подходил к ней поближе, отходил к окну… Затем вынес вердикт:

– А по-моему, очень даже ничего работа.

Я лишь пожала плечами в ответ.