Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана

– Я вызвал полицию, – тихо произнес он. – Потому что сэра Себастьяна, несомненно, убили в его собственном кабинете.

– О! – воскликнул пораженный Томас, поворачиваясь к управляющему. – Что вы такое говорите, мистер Батлер! Разве, это был не сердечный приступ?

– Вовсе нет, – отрезал управляющий. – Чтобы не говорили эти полицейские ищейки, это вовсе не несчастный случай.

– Перестань, Роджер, – зашептала экономка. – Хватит уже этих фантазий!

Томас оглянулся по сторонам, пытаясь понять, слышал ли это кто-то еще. Но на кладбище и здесь, у ворот, было пусто. Ему на мгновение вспомнился жаркий шепот испуганного до смерти Хиллмана, и Томас тут же устыдился. Он же не такой безумец, как несчастный Роберт. Инженер Маккензи выше таких глупостей, конечно. Но в кончине самого профессора и в его поспешных похоронах, действительно, есть какая-то странность. А уж участие в деле полиции…

– Миссис Роше, Роджер, – твердо произнес Маккензи. – Позвольте мне проводить вас до самого дома. Боюсь, что не могу бросить вас здесь, так далеко от Паркового Острова.

Миссис Роше испуганно забормотала слова вежливого отказа, но Томас уже призывно вскинул руку, надеясь, что ближайший кэбман заметит его жест и сквозь решетчатые ворота аббатства. Так и вышло – не успел молодой ученый опустить руку, как из пелены дождя выдвинулась темная громада кэба с желтым огоньком фонаря.

– Роджер, я отвезу вас домой, – решительно произнес Маккензи. – А вы мне расскажете все, что знаете.

Батлер медленно повернул к молодому ученому седую голову, вздохнул, и с достоинством кивнул, признавая заключение сделки.

– 4 —

Чай был обжигающе горяч, и Маккензи осторожно вернул хрупкую фарфоровую чашку обратно на блюдце. Не выпуская из пальцев ручку с игривыми завитками, молодой ученый поднял взгляд и с деланным равнодушием принялся разглядывать огромные напольные часы, возвышавшиеся у входа на кухню. Ящик из красного бангалорского дерева был отделан блестящей медью. Завитки, бляшки, странные символы – все это сверкало так, словно было надраено трудолюбивым матросом флота Его Императорского Величества.

Роджер Батлер сидел напротив гостя, перед ним на столе красовалась чашка с черным чаем, распространявшим терпкий аромат. Управляющий сидел ровно, расправив плечи, как на строевом смотре. Его взгляд был устремлен на белоснежную скатерть, а мысли, судя по задумчивому выражению лица, витали где-то далеко. Томас не торопил старика, не пытался завести разговор первым, чтобы не входить за рамки приличия.

Всю дорогу до дома Макгрегоров они молчали. В кэбе было холодно и сыро, да и тряска не располагала к разговорам. Когда же они добрались до кухни, дело взяла в свои руки миссис Роше – без долгих разговоров она усадила мужчин пить горячий чай, а сама так и осталась хлопотать у плиты. И сейчас, в сотый раз смахивая несуществующую пыль с полок, и без особой нужды переставляя с места на место пустые чашки, она бросала тревожные взгляды на управляющего.

– Полагаю, я должен дать некоторые пояснения, сэр, – наконец произнес Батлер, поднимая взгляд выцветших глаз на гостя. – Прошу простить мне некоторое неподобающее волнение, проявленное мной на кладбище.

– Ничего страшного, Роджер, – мягко ответил Томас, – в этот тяжелый день мы все испытываем волнение.

– Мы очень благодарны вам, сэр Томас, за вашу помощь, – продолжал управляющий, не отводя взгляда от гостя. – Но больше всего благодарны за ваше внимание, что вы оказываете этому дому. Увы, как видите, мало кто в сей скорбный день вспомнил о существовании дома Макгрегоров.

– Уверен, что в этом виновата лишь внезапность произошедшего, – заметил Маккензи. – Я и сам узнал о похоронах совершенно случайно.

– Пусть так, – признал Батлер, устремив укоризненный взгляд на часы, словно они были виноваты в стремительном течении времени. – Но все же, ваше внимание очень. Я расскажу вам, все что знаю. Поймите меня правильно, сэр. Я не жалуюсь. Просто уверен, что это должен кто-то знать.

– Конечно, конечно, – подхватил Маккензи, подавшись вперед так, что коснулся заложенной за ворот салфеткой края стола. – Я весь во внимании. Как я понимаю, вы заметили некоторые странности. Что же произошло?

– Вчера, около одиннадцати вечера, – сухим, надтреснутым голосом произнес управляющий. – Мы как всегда собирались подавать ночной чай профессору. Я постучал в дверь его рабочего кабинета, но сэр Себастьян не ответил. Я постучал еще раз, а потом, с удивлением, обнаружил, что дверь заперта изнутри.