Давид Павельев - Слишком лёгкая добыча

© Давид Павельев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Ну ты, козёл, куда прёшь?

Возмущение хрупкой блондинки, высунувшей голову из окна внедорожника, можно было бы назвать трогательным и милым. Но я не был настроен на романтический лад. Хоть рогатым животным назвали и не меня, а водителя маршрутного такси за то, что он со свойственной почти всем его коллегам удалью вильнул к остановке с середины дороги, я не обольщался на свой счёт: я тоже мог бы вызвать у этой барышни те же эмоции, окажись я в нужном месте в нужное время.

Наслаждаться быстрой ездой даме пришлось недолго – через сто метров все мы уже стояли в глухом заторе. Я наблюдал, как мои вынужденные соседи лупят ладонями по рулям, и пытался убедить себя, что меня это нисколько не раздражает. Оглушительное «би-би» грянуло как оркестр иерихонских труб, а вскоре послышались и солисты. Адресатом их незамысловатых арий оказался забрызганный грязью фургон, который, как каракатица, пытался спрятаться за чёрным облаком выхлопного дыма. По мнению автомобилистов, именно по его вине они не успели проскочить на жёлтый свет.

А я сидел, подперев подбородок кулаком, и пытался представить себе фантастическую картину – водитель фургона вылазит из кабины на крышу как на сцену и поёт тенором: «Как прекрасен этот мир, посмотри!». Хор подхватывает этот мотив, а блондинка из внедорожника танцует аргентинское танго с водителем маршрутки.

Но картина рассыпалась, как пазл с перепутанными деталями, и отнюдь не потому что у меня не хватало воображения.

Так с горем пополам я доехал до делового центра, где в одном из смахивающих на чулан помещений и ютился офис моего агентства. Я подошёл к стойке охранника, расписался в журнале, получил ключ и направился к лестнице – на лифте я не езжу принципиально: лишняя возможность размять ноги, которые, как известно, кормят.

Добравшись до середины пролёта, я услышал какой-то шум в холле и обернулся. Оказалось, какой-то мужик штурмовал турникет, а за одно и охранника.

– Уважаемый, – тон стража делового центра заставлял усомниться в искренности его обращения, – так не положено.

– Ты не понял? Мне срочно нужен Беркутов! – ревел мужик.

Разумеется, это не могло меня не заинтересовать. Я спустился на пару ступенек ниже и нагнулся, будто бы для того, чтобы завязать шнурок.

Мужику было от тридцати пяти до сорока. Крепкий и мощный, так что дорогой тёмно-синий костюм с шёлковым галстуком, казалось, вот-вот лопнет, обнажив мускулы орангутана. Впрочем, я сразу заметил, что костюм сильно измят, а на шёлковом галстуке невооружённым глазом видно сальное пятно.

– Давай паспорт, и иди куда хочешь.

– Нет у меня паспорта.

– Ну тогда тоже иди куда хочешь, только не туда.

– Ну ты и крыса!

Мужик запустил медвежью лапу в карман и швырнул на стойку мятую зелёную купюру. Охранник побледнел.

– Убери! Тут видеосъёмка.

А потом прибавил, уже тише:

– Сунь во что-нибудь и покажи, как паспорт.

– Перестраховщик, чтоб тебя!

Я выпрямился и продолжил подниматься – этот уж точно предпочтёт лифт, а перспектива столкнуться с ним в дверях меня не привлекала.

– Повезло тебе. Вон он, Беркутов! – сказал охранник.

Разумеется, мужик бросился меня догонять, но я сделал вид, что ничего не слышал. Поднимался он медленно, хватаясь за перила и стенку, и дышал при этом, как паровоз.

– Эй! Эй, вы детектив?

Догнал он меня только у двери офиса.

– Добрый день, – сказал я как мог вежливо, глядя на то, как с его лица водопадом стекает пот. После утренней поездки я не мог отказать себе в таком удовольствии.

– Кому добрый, а кому… – буркнул он.

Войти я его не приглашал, чтобы потом не нужно было выпроваживать.

– Меня зовут Пётр Николаевич, – это так, на всякий случай. – А к вам как обращаться?

– Игнат.

– Прекрасно, Игнат. Надеюсь, это настоящее имя, а не творческий псевдоним?

– Слушай, а тебе не всё равно? – прорычал мужик.

Я внимательно изучал его лицо, мысленно сличая его с приметами уголовников, находящихся в розыске. Скуластое, густо заросшее двухдневной щетиной, рот пухлый, что называется, властный. Над губой красовался лейкопластырь с отклеивающимися краями. Глаза, расположенные на порядочном расстоянии друг от друга, горели от возбуждения. Лохматая шевелюра была всклокочена и щедро посыпана перхотью.

– Послушай, детектив, я к тебе попёр потому, что с твоей репутацией тебе не до лишних вопросов.