Вадим Россик: Писатель с мозгами набекрень

Через несколько минут доктор Фрухт стремительно убегает в соседний кабинет, где, видимо, сидит следующий пациент. Ухо-горло-нос – врач-многостаночник. Медсестра – другая, не башнеподобная – заполняет в компьютере какие-то формуляры. Мы терпеливо ожидаем окончания приёма. Вернее, это я терпеливо ожидаю, а Лукас безостановочно вращается на стульчике. Наконец, формуляры заполнены и в наш кабинет опять врывается доктор Фрухт.

– Должен вас огорчить, герр Росс, – со скорбной миной частит толстяк, – но у вашего сына с ушами всё в порядке. Никаких отклонений от нормы не найдено.

– Это хорошая новость, герр Фрухт, – мямлю я, – а какая плохая?

Открытый мной закон всемирного баланса гласит, что, если есть хорошая новость, где-то рядом обязательно должна быть спрятана плохая.

– Я думаю, что ваш сын прикидывается глухим, когда не хочет что-то делать. Это так, Лукас?

Лукас кивает, хитренько улыбаясь.

– Вот, видите?

Доктор Фрухт многозначительно подмигивает и дружески хлопает меня по колену здоровой, как индюшиная нога, рукой. Я поднимаю себя с места.

– Ну, что же, всё ясно, герр доктор. Спасибо вам. Мы уходим. Чюсс!

– Чюсс!

Выходим из праксиса на улицу под холодный дождь. День посмурнел ещё больше. Запасного солнца нет, а наше прячется за тучами. Смотрю, Лукас довольно улыбается. Сразу понятно, что совесть его не колет. Вот маленький паршивец! Я злюсь?

– Ты воруешь наше время, – сердито бурчу я пацану. Лукас перестаёт улыбаться и отворачивается от меня. Ну, вот, хоть что-то.

Достаю мобильник, звоню Марине, сообщаю ей, что мы стоим у праксиса.

– О’кей! Буду через минуту.

– О’кей.

Завершив один подвиг, дома я немедленно приступаю к другому. Хотя поездка к доктору Фрухту меня изрядно вымотала, отдыхать некогда. Меня ждёт работа. Должен признаться, что я писатель. Малоизвестный писатель и, как часто гневается Марина, писатель, стабильно нарывающийся на неприятности. Где-то она права. Один инсульт чего стоит. Но я опять отвлёкся.

Три месяца назад я неожиданно получил от организатора фестиваля российской культуры в Чехии предложение поработать в жюри литературного конкурса. Очень вежливая и культурная женщина Ульяна Сергеевна Подъяблонская написала мне очень вежливое и культурное электронное письмо с просьбой пожюрить вместе с двумя коллегами в номинации «проза». Анонимный конкурс короткого рассказа. Ведущая номинации Юлия Леонидовна будет предварительно отбирать самые достойные произведения и посылать остальным членам жюри на оценку. Наши оценки она будет суммировать и по количеству набранных баллов определять победителей. Для сохранения объективности рассказы пронумерованы. Имена авторов назовут только на награждении. Церемония награждения победителей состоится в Российском центре науки и культуры в Праге за неделю до Рождества.

Я легкомысленно согласился поучаствовать, не подозревая, под чем подписываюсь. Наказание за моё легкомыслие не заставило себя ждать. Следующие три месяца я очумело читал графоманскую галиматью, щедро приправленную ошибками всех видов. Читал, анализировал, начислял баллы, писал комментарии. Первый тур, второй, финал.

«Тема мимолётных береговых романов и порочных ресторанных знакомств раскрыта со знанием дела. Сюжет грамотно выстроен. Герои едва обозначены, а жаль. Между прочим, тема-то разгуляться позволяет. Стиль правильно подобран. Есть небольшие шероховатости, но на них можно закрыть глаза. Эмоциональное впечатление: прикосновение к правде жизни. Грамотность уже не на уровне „ты меню – я тебю“, но великолепием не поражает. Вывод: вполне достойное произведение на околоморскую тематику. Раскрытие заявленной темы, сюжет – девять баллов. Портреты героев – семь баллов. Качество стиля – восемь баллов. Эмоциональное впечатление – восемь баллов. Грамотность, оформление – троечка. Всего – тридцать пять баллов».

Следующий шедевр: «Признаюсь честно: ниасилил! Рассказ так же чрезмерно велик, как Гренландия и так же однообразен. У человека короткий век, поэтому торможу себя на середине опуса, повторяя чужие слова: „Жизнь нужно прожить так, чтобы потом не было мучительно больно. Почитай что-нибудь другое“. Количество всевозможных ошибок намного превышает разумные пределы. Вывод: это не то произведение, которое следует при пожаре выносить первым. Один балл – исключительно за отвагу».

Следующий: «Этот рассказ – очередное жёстокое испытание для немолодого члена жюри. Крэш-тест. Ошибки перечислять не стану – им несть числа. Безмерность ошибок избавляет меня от необходимости давать оценку, поэтому с радостью перехожу к выводу. Вывод: это классический образец победителя конкурса графоманов. Достойный одного единственного балла – исключительно за трудолюбие».