Айгар Василевский - Первая жена

– Да Боже упаси! Обычная пожилая сеньора, такая тётушка из-под Неаполя, ей за 60.

– Arrivederci! – громко сказала от двери смуглая Адриана.

После ее ухода вдова развела руками с выражением благостной доброй иронии на узком лице:

– Ей ведь Аля нравилась, вот ведь как! Она плакала потом, верите?

Олег верил. Вдова снова развернула письмо, пробежала взглядом по строчкам:

– Но это еще не все. Часть денег с этого счета я могу взять себе, а часть должна как-то передать еще одному человеку.

– Так…

– …Какому-то московскому врачу. Игорю Бойко. Такую, знаете, немаленькую сумму. И дается его телефон. Не адрес, но телефон. Этот Бойко сам должен был сказать, куда ему выслать… В итоге она хотела разделить свои сбережения на три части. Три части, три человека. Ее дочь, этот врач и я.

– И вы с ним связались?

– Этот телефон заблокирован. И никаких других данных этого человека у меня нет.

Немного помолчав, вдова заключила:

– Он, похоже, оказал ей какую-то крупную услугу.

Олег предположил:

– Вы думаете, я мог бы его разыскать?

Вдова пожала узкими плечами.

– Ну, если уж вы взялись разбираться с этим делом… Да, кстати, Аля потом вдруг вздумала забрать эти письма, чтоб что-то там поправить. Или, может, немного успокоилась… Хотела заехать. Но не успела. Вот такая картинка.

Олег выключил и спрятал диктофон. Вдова сложила письмо и спрятала его в конверт:

– В общем, я передаю это вам. Там еще вырезки из наших газет. Вы все внимательно почитаете, и может быть, что-то там найдете…хотя там, в письме в основном, о деньгах. Конечно, полиции я показывать его не стала. Все равно они скоро закроют дело…

– Да, хотел еще спросить, – Олег потер лоб, – а дочь ее сейчас где? Вы сказали, она уехала? Как она вообще это пережила?

– Аля за два дня до смерти отправила дочь в пансионат на берегу моря… Может, чего-то уже ждала? Потом я созванивалась с отцом Оли – в письме были телефоны и адреса… О, это была история. Он был не в восторге, от того, что она должна возвращаться. У него уже давно другая семья. В общем, Оля уехала к нему.

– И живет у него?

– Нет, кажется у его сестры, у нее нет детей, но точно не знаю. Еще у нее есть бабушка, Алина мама, но Оля, кажется, все же живет пока у тети, да. Она звонила мне всего один раз. У меня нет ее нового телефона.

– Вы мне очень помогли, – сказал Олег.

– Ну, меньше чем хотела, – ответила вдова, глядя на него внимательно

Синий «Фиат» Адама пересёк площадь и свернул в узкий переулок, оказавшийся улицей Зингари. До дома на улице Кавура, где жила Александра Витковская, они собирались отсюда дойти пешком.

– Тут удобней всего, – пояснил Адам, выкручивая руль и озираясь – а там дальше нигде не припаркуешься.

– Центр, вроде, самый, – заметил Олег, – дорого, наверно, снимать тут квартиру.

– Ей нравилось здесь, – отозвался Адам, – хотя… вроде, она хотела снова переехать. Куда-то в пригород.

– Снова?

– Ну да. Она ж жила сначала в Болонье год с лишним, а потом начала менять адреса. В Пескаре жила, а потом же сюда, в Рим перебралась.

– Она адреса меняла? Зачем?

– Да бог же её знает… нашу прекрасную пани, – Адам задумался, – хотя, нет, кое-что помню. В Болонье там случилась неприятная история – она рассказывала. Та не мне – Евгении. Ее там вроде вечером ограбили… и душили даже, но повезло – жива осталась. Помешал кто-то. Вот как. И она оттуда съехала. Не хотела больше оставаться… По правде сказать, бандитов тут везде хватает.

– Ничего себе! А из Пескары почему уехала?

– Ну, за это я ничего сказать не могу. Уехала и все. В полиции я уже все это говорил.

– Так вас допрашивали все же?

– Вызывали. Так мы же с Евгенией сразу сами сюда заявились, как узнали. Она позвонила, я приехал из Пьяченцы, я снимал там свадьбу два дня. Как раз в тот день и накануне…

Квартал, примыкающий к виа Кавур, выглядел строгим и аристократичным. Даже в лёгкой обветшалости угадывался изыск. Они шли через дворы мимо стен, покрытых плющом, мимо крохотных палисадников и небольших частных автостоянок – мест отдыха «мерседесов» и «мазератти». Впрочем, и маленькие запылённые «Фиаты» там тоже дремали по углам. Адам знал путь через дворы. У нужного подъезда он замедлил шаг и задрал голову, будто из окон верхних этажей кто-то мог их приветствовать. Дом нависал тёмно-серой громадой. В нишах по обе стороны подъезда круглились бока декоративных амфор. Олег окинул быстрым взглядом и амфоры, и козырек над входом. Адам вкрадчиво поговорил с домофоном, и их впустили.