Ольга Молчанова - Бэд бит

Переступая в очередной раз порог кабинета редактора, она, не удержавшись, ввалилась в комнату, и её «шикарный» бумажный веер рассыпался прямо на пороге. Журналистка, громко чертыхнувшись, начала торопливо собирать свою документацию, стараясь соблюсти былую последовательность.

– Вера, вот эту новость надо поместить на первой странице, и выдели её поярче, чтобы в глаза бросалась. – Сказанное редактор обозначил чётким тройным постукиванием карандаша, что могло означать как недовольство, так и особую значимость распоряжения.

– Что там такое? – продолжая «собирать урожай» спросила Вера.

– Студент пропал. Из общежития. Руководство университета просит содействия.

– Надо ж! – кряхтя и вздыхая, Вера уже почти поднялась.

– От декана звонили.

– От декана? Странно.

– Ну что странного? Проявляют бдительность.

– А полиция?

– Полиция с ног сбилась. Вот у своего друга полицейского и разузнай подробности. Только срочно.

– Это как всегда…

Весь собранный с пола информационный багаж благополучно разместился на массивном рабочем столе, и главред с интересом начал вникать в содержимое грядущего выпуска.

Осеннее небо, хмурое и тяжёлое, не давило своей гнетущей суровостью. Наоборот, на душе было легко, а свежесть воздуха, наполненного утренней влагой, позволяла дышать полной грудью, впитывать этот прохладительный напиток. Странная на фоне непогоды радость не оставалась незамеченной у спешащих мимо угрюмых прохожих, некоторые из них с подозрением смотрели вслед этой хрупкой женщине.

Замечали вы, как улыбка на лице другого человека, особенно когда вокруг дождь и слякоть, вовсе не радует, а раздражает, и даже настораживает: что у него там, на уме, почему ему так хорошо, когда другим зябко и неуютно… Но Инга Витальевна не обращала ни на кого внимания. Она словно и не шла вовсе, а летела над землёй. В последнее время редко ей приходилось испытывать этот чудесный порыв внезапного вихря, который окутывал, завораживал и погружал с головой в светлое облако блаженства.

…Посещать храм она стала регулярно, и это шло ей на пользу. Некоторые соседи реагировали скептически, ведь Инга всегда была атеисткой. Муж военком, дом – полная чаша, дети ни в чём отказа не знали. Всё бы так и продолжалось, если бы не стечение обстоятельств в тот роковой вечер. Она настойчиво убеждала себя, что это было лишь стечение обстоятельств…

Инга Витальевна шла по кладбищу, примыкающему к границе территории храма Петра и Павла. А ноги сами несли к той самой могиле. После службы, во время которой отец Вадим говорил об искуплении, о любви, силе духа, великодушии, решение созрело само собой. Никто не знал, сколько слёз ею было пролито с того дня, какие страдания терзали её душу всё это время, какое отчаяние грызло её изнутри … Слова священника врезались в память: «Кто не успел испытать этого чувства всепоглощающего самоуничтожения? Оно вокруг. Скалит клыки зловонной пасти, тщится схватить каждого, кто слаб».

А остались ли способные противостоять? Только особое свойство духа ещё держит оборону в умах, населяющих этот мерцающий мир…

…И вдруг она сегодня почувствовала, как ей хочется всем сердцем попросить прощения, проявив это самое особое свойство духа. Ведомая лишь интуицией, она шла, будто вёл её кто-то за руку. Не обращала внимания на грязь под ногами. Подойдя к могиле, засмотрелась на свежие цветы, красные и жёлтые, они словно подчёркивали глубину скорби этого печального пристанища. Положила свой скромный букет, перекрестилась, присела на аккуратную, с любовью сколоченную скамейку. Слова сегодняшней проповеди так затронули душу, что она ещё долго оставалась под впечатлением.

Заметив вдали высокую темноволосую худую женщину, узнав её, Инга Витальевна засуетилась, поднялась со скамейки и спешно направилась к выходу. Сердце заколотилось.

«Малодушна, малодушна… Прости, Господи!». Ноги предательски несли её отсюда, и Инга Витальевна очнулась уже на улице города, по которой по-прежнему спешили куда-то угрюмые люди.

Что говорил на службе батюшка? Надо бороться со своим малодушием. Надо бороться! Он говорил: «Мы должны бдительно всматриваться в глубину своей внутренней жизни, прозревать движение своего сердца, чтобы никаким образом грех предательства не мог созреть в нашей душе. Всемилостивый Господь, простивший Петра, и нас прощает – и малодушие наше, и окамененное нечувствие, и слабость нашу. Он простирает к нам Свою руку и даёт возможность преодолеть грех и неправду. И да поможет нам в этом Господь. Помоги, Господи!». Инга Витальевна спешно перекрестилась три раза, глядя на крест, видневшийся сквозь голые ветви деревьев. Солнечный луч, внезапно отразившись на золоте яркой вспышкой, вселил в измученное сердце женщины слабую надежду. Такие резкие перепады настроения пугали её, но ничего с этим поделать было невозможно.