Джеймс Грейди - Последние дни Кондора

Не обратив на Кондора никакого внимания, женщина миновала дверной проем и исчезла из виду.

Снова цоканье каблуков по полу – на этот раз удаляющееся. Шум лифта.

А ты продолжаешь неподвижно сидеть за столом.

Опять.

Сейчас или никогда.

Резко повернувшись во вращающемся кресле, Вин выскочил из Могильной пещеры как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрылись двери лифта. Его пальцы лихорадочно забарабанили по медной кнопке вызова. Бросив взгляд на табло над дверью лифта, Вин увидел, как на нем зажглась буква G – индикатор этажа.

Двери второго лифта разъехались в стороны. Прыгнув в кабину, Вин нажал на нужную клавишу.

Вон она! Проходит кордон безопасности. Надевает ярко-синий плащ.

Приблизившись к ней и к группе ее коллег, Вин услышал, как она сказала: «Ненавижу холод».

Она выходит на улицу через высокую узкую дверь черного хода.

Оказавшись на улице и вдохнув всей грудью прохладный весенний воздух, Кондор увидел, как женщина свернула направо в конце подковообразного проезда, ведущего к Адамс-билдинг.

Никакой белой машины, припаркованной на другой стороне улицы, не было и в помине.

Ты не видишь их, потому что они хорошо умеют прятаться на городских улицах.

Она направилась к Пенсильвания-авеню с ее многочисленными кафе и барами.

Вин последовал за ней, стараясь не бежать. Он знал, что должен действовать именно так, независимо от того, что сумеет вспомнить.

Сократи дистанцию. На светофоре перекрестка, к которому подошла женщина, загорелся белый разрешающий знак «ИДИТЕ», а для тебя – оранжевый «СТОЙТЕ». Вот черт! До женщины в синем плаще всего пятнадцать – двадцать метров. Она пересекает Пенсильвания-авеню и открывает дверь в кафе «Старбакс». Звякает дверной колокольчик.

«Кофе, – подумал Вин. – Она собирается выпить кофе».

Вокруг седовласого мужчины, неподвижно стоящего на тротуаре, бурлила толпа. Многочисленным прохожим, среди которых было немало туристов, приходилось обходить его. Он представлял собой идеальную цель.

Вин открыл дверь в «Старбакс». Над его головой снова тренькнул колокольчик.

Десять часов – самое подходящее время для чашки кофе. Однако интересующая его женщина все еще стоит в очереди у прилавка.

Она бросила на него взгляд сапфирово-синих глаз и сказала:

– Иногда кажется, что если немедленно не выйдешь из четырех стен на улицу, просто сойдешь с ума.

– Мне в таких случаях хочется кричать, иногда я так и делаю. Но это не помогает, – тихо ответил Вин.

– Вы ходите вокруг меня кругами уже пять месяцев – и это все, что вы можете мне сказать?

Кофейная машина издала громкое шипение.

– Человек говорит и делает то, что может сказать или сделать.

– И получает то, что может получить. – На губах женщины мелькнула печальная улыбка. – Неплохо.

– Что вы видите в тех старых фильмах, которые каталогизируете для библиотеки?

– То, чего не видите вы, – тихонько произнесла женщина.

По другую сторону прилавка возникла молодая смуглая девушка в белой блузке и зеленом переднике – бариста – и направилась к ним. Девушка бежала в США из Сальвадора, спасаясь от террора ультраправых эскадронов смерти. Здесь, в Америке, девушка боялась интернациональных банд, сколоченных мигрантами, в особенности той, которая называлась «МС-13» и хозяйничала в районе, где она теперь проживала вместе с семьей. Этот район находился в пяти милях от кафе «Старбакс» на Капитолийском холме, в котором она работала. Банда имела свой веб-сайт и использовала «Фейсбук» для поиска потенциальных жертв и добровольцев, желающих к ней присоединиться. Обращаясь к белой американке, которая потратила немало денег на то, чтобы оставаться блондинкой, девушка сказала:

– Вот ваш капучино, мэм.

При слове «мэм» на губах женщины снова появилась улыбка – на этот раз другого оттенка. Она взяла из рук девушки исходящий паром картонный стакан и направилась к дверям.

Затем, обернувшись, посмотрела на мужчину, который, стоя на месте, наблюдал за ней.

– Так кто же вы такой? – поинтересовалась она.

– Как насчет того, чтобы называть меня Вин?

– Вин, – повторила женщина.

Он пожал плечами.

– В том, что я только что сказал… Словом, я не совсем прав.

– Подобные признания меня давно уже не впечатляют.

– Я вовсе не стараюсь произвести на вас впечатление. Просто пытаюсь быть как можно ближе к правде, – сказал он, глядя в ее синие глаза. И добавил: – Иногда крик дает человеку возможность понять, что он еще жив.