Сергей Зверев - Месть по древним понятиям

— Не иначе, это души усопших монахов тоскуют по земной жизни, — с усмешкой проговорил Харитон, возвращаясь в сени. — Пойду-ка я отсюда подобру-поздорову. А то уже среди бела дня глючит. Как бы и впрямь в какое-нибудь параллельное измерение не попасть. На сегодня видений и потусторонних контактов с меня хватит.

Он вышел из кельи и сориентировался по сторонам света. Определив, как проходит подземный тоннель, Харитон двинулся в противоположную сторону уже наземными тропами.

Едва он скрылся за деревьями, из избушки выскочил Павлик.

Еще во время спуска в пещеру Павлику казалось, что он слышит доносящиеся откуда-то издалека странные ритмичные звуки. Как сквозь ватную перину, глухо звучали серии ударов железа по железу, будто кто-то пытался звонить в неумело отлитый фальшивящий колокол.

Спустившись в подземелье и осмотревшись, Павлик сразу понял, что находится сейчас в той самой монастырской усыпальнице, вход в которую так долго и тщетно искали многие.

Странное клацанье прекратилось, но мысль о том, что этот шум мог производить Харитон и что он где-то совсем рядом, подстегивала как кнут. По-медвежьи косолапя и переваливаясь, низкорослый здоровяк быстрым шагом направился в глубь пещеры.

Вскоре он достиг той ее части, где находились отмеченные крестами захоронения. Приблизившись к россыпям рыжего грунта с торчавшими тут и там человеческими костями, Павлик остановился, осмысливая увиденное.

«Нашел!» — как обухом ударило в голове.

Обнаружив вскрытые захоронения, он вслед за Харитоном подумал, что в одном из них и была спрятана икона, которую забрал более удачливый предшественник. Это только тверже убедило Павлика, что медлить не стоит. Он снова прибавил шагу.

Взволнованное воображение рисовало самые неприятные картины. Павлику чудилось, что, забрав икону, Харитон все больше удаляется от него, грозя вот-вот выйти за пределы досягаемости. Он почти бежал, едва видя перед собой дорогу в слабом свете карманного фонарика.

Но, добежав до молельни, Павлик вынужден был снова остановиться. Развороченную кирпичную кладку и нишу в стене напротив глиняного столбика он рассматривал сначала с некоторым недоумением. Но подойдя поближе и присмотревшись внимательнее, Павлик испытал озарение.

Ряд из восьми крестов, видневшийся в глубине ниши, и единичное повреждение в стене над ним красноречивее всяких слов поведали ему о том, что произошло здесь недавно.

— Черт! Он ее нашел! — не в силах сдержать эмоций, воскликнул он вслух.

Икона у диггера, теперь в этом не оставалось ни малейших сомнений.

Но Харитон отправился на поиски только сегодня утром и наверняка потратил немало времени. Внушая себе, что он не мог уйти далеко, Павлик вновь припустил бегом вдоль подземного коридора. Когда он добежал до кирпичной стены, еще недавно образующей непроходимый тупик, ему показалось, что он слышит чей-то голос. Но, пробравшись сквозь узкий лаз между двумя кирпичными перегородками и поднявшись по лестнице, он нашел только пустую келью.

Чуя, подобно ищейке, что добыча близко, Павлик выскочил наружу, готовый схватить и загрызть конкурента. Но Харитон уже исчез в лесной чаще.

Не зная, что диггер ушел лишь несколько секунд назад и досадуя, что вновь упустил уже бывшую, казалось, в руках жертву, здоровяк заметался возле избушки.

Теперь, когда икона была в его руках, Харитону ничего не оставалось, как вернуться в Москву, лишив Павлика последних надежд на получение денег. А деньги были ему очень нужны.

В поисках решения новой проблемы Павлик лихорадочно перебирал возможные варианты. И вдруг понял, что у него перед диггером есть одно большое преимущество. Харитон, не знающий, что завал в подвале разобран, вынужден сейчас пробираться к своей машине сквозь лесную чащу, а это может занять много времени. С другой стороны, прямой и удобный подземный путь, где нет никаких препятствий — вот он, рядом. Короткий спринтерский забег по тоннелю позволит опередить Харитона и встретить его возле «Тойоты».

Поняв это, Павлик вернулся в келью, чтобы спуститься обратно в тоннель. Но, уже поставив ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей в погреб, вдруг снова остановился. Зрительная память еще хранила непроницаемую зеленую стену, вставшую перед глазами, когда он вышел из избушки. И только сейчас, задним числом, уже в виде воспоминания Павлик отметил, что тихим вечером, в совершенно безветренную погоду ветви деревьев в одной части этой стены колыхались, плавно покачиваясь.