Кир Булычев - Дом в Лондоне

— Ни адвокат, ни банкирша вам не поверили. Оба полагают, что либо это жульничество с вашей стороны, либо угроза вам… А где гарантия, что они не поделятся своими мыслями с полицией? Здесь полиция не такая, как дома. К русским относятся настороженно.

— Я могу только молить Бога, чтобы они не пошли в полицию. Боюсь, мои враги столько поставили на карту, что не могут допустить поражения. Им тогда выгоднее, удобнее и безопасней убить Аллу. А потом и мою маму… А здешнюю Аллу — ее они сдадут, ее они жалеть не будут.

— Не знаю, — возразила Лидочка. — Возможно, она знает нужных им людей. И этого Геннадия, и других. Ведь их здесь должно быть несколько человек.

— По крайней мере трое. И они уже вошли в расходы. Им нельзя отступать…

Принесли жасминовый чай. Слава замолчал. Когда официантка ушла, Лида сказала:

— Хорошо мы за них рассуждаем. Еще немного, и мы начнем им сочувствовать.

— Я читал где-то, что осужденные на казнь начинают любить своего палача.

— Женщина влюбляется в онколога, — сказала Лидочка.

Слава кивнул.

— Можно я еще закажу? — спросил он виновато.

— Что будете? — спросила Лидочка.

— Что-нибудь мясное. И еще жареной лапши.

Официантка не удивилась. Она кивала и улыбалась.

— Полмиллиона они потребовали заплатить им здесь наличными, — произнес Слава. — Миллион перевести на счет в Швейцарии. Наверное, я не первый и не единственный.

— Вполне возможно, — согласилась Лидочка. — Они действуют как фирма. Одни торгуют тапочками, другие стригут зарубежных миллионеров.

— И какого черта я тогда написал этому… дяде!

— Конечно, лучше бы он был бедняком и оставил бы вам в наследство комнату в общей квартире.

— Называйте это так, — кивнул Слава.

Принесли лапшу. Слава переложил ее к себе на тарелку. Лапша повисала длинными прядями, и Слава подхватывал их губами.

— Меня утешает то, — сказал он, справившись с лапшой, — что мне и Иришке ничего не угрожает.

— Почему?

— Потому что если со мной что-то случится, они не получат ничего. Деньги завещаны Иришке. Завещание у Питера. О нем никто не знает.

— Вы странный человек, — сказала Лидочка. — Если бы вы спросили меня, что будет с деньгами в случае, простите, вашей неожиданной кончины, я бы предположила, что, живя в Англии, вы завещаете все дочери. Это так естественно — у вас нет вариантов. Как говорят теперь в Москве, однозначно.

— Вы думаете, что Иришке что-то грозит?

— Опять же не нужно быть английским адвокатом, чтобы предположить, что до совершеннолетия вашей дочери назначается опекун. Это ваша мама?

— Мама и Питер. Я назначил двух опекунов.

— Видите, об этом тоже можно догадаться. А это значит, что Иришка не сможет распоряжаться деньгами. Им придется охотиться за вашей мамой.

— Господи, ну что вы говорите!

— Я хочу, чтобы вы стояли на земле.

— Я и так не летаю. У меня крыльев нету.

— Но я заранее отдаю должное вашим врагам. Они и это могли предусмотреть. В самом деле наибольшая опасность грозит вашей маме. Хотя и не такая большая, как можно подумать. Им лучше иметь дело с вами. Мама — фактор неопределенный, непонятный. Если с вами что-то случится, она может выйти из себя и стать неуправляемой.

— Лидочка, ну зачем говорить о моей смерти! — вдруг рассердился Слава. — Ведь смерти нет. Я имею в виду индивидуальную смерть. Мою. Я никогда о ней не узнаю, потому что если есть смерть, то нет меня. И наоборот. Но мне хочется досмотреть этот спектакль.

— В общем, мы договорились: они будут вас беречь.

— Или придумают какую-то гадость, чтобы меня испугать, — добавил Слава.

«Пока что у них есть кого пугать, — подумала Лидочка. — И в первую очередь меня. Наверное, Алла уже донесла своему Геннадию, что есть одна женщина средних лет и обыкновенной внешности, которая слишком много знает.

Странно, когда сидишь здесь в тихом и слишком чистом китайском ресторанчике, допустить мысль о том, что тебя подстерегают, чтобы столкнуть под поезд. Это невозможно. Это про других, это художественная литература».

— Что же будем делать? — спросил Слава, будто они обсуждали поездку на дачу или покупку нового унитаза.

Он жадно доедал лапшу. У него случился приступ нервного голода.

И в самом деле, в голове царила странная пустота. Что делают люди, когда у них похищают близкого человека? В газетах описывают операции по освобождению заложников: автоматчики штурмуют автобус, из которого вываливается труп террориста, в романах хитроумный герой заманивает бандитов в ловушку, и они остаются и без чемоданчика, и без жертвы. Но здесь полное бессилие.