Кир Булычев - Дом в Лондоне

Лидочка поймала себя на постыдном желании догнать Аллу и настойчиво убеждать ее, что она, Лидочка, не имеет в мыслях никаких доносов, что она будет сидеть здесь тише воды, ниже травы. Она никого не видела и ничего не слышала… Лидочка не смогла остановить себя — спрыгнула с кровати, босиком подбежала к двери, приоткрыла ее и выглянула наружу.

В коридоре горел свет. Снизу из столовой доносился раздраженный голос Аллы:

— Ну почему никто не может поднять задницу и купить жратвы?! Как в холодильник лезть, вы все молодцы, а как принести — никого нету. Вот погоню сейчас…

— «Сэйфуэй» закрывается в семь, — отвечала Валентина. — А сейчас скоро восемь.

— Что, здесь нет магазинов, которые позже работают?

— Есть один, у почты, но там все дороже.

— И меньше выбор, — поддержал жену Василий. — Значительно меньше.

— Что, там одной картошкой торгуют? — вспылила Алла.

— А деньги? — промямлил Василий.

— Какие тебе деньги?! Да у тебя вся комната добром завалена. Шоп-турист, понимаешь!

— Но ведь мы все покупали только на распродажах, за грошики, — начала оправдываться Валентина.

— Сколько осталось грошиков, истрать на колбасу. И сыру купи, чтобы я была довольна.

Лидочка подумала, что Иришка вовремя рассказала ей о том, что Алла поддельная. Если не знать, то можно от удивления помереть. Почему эта женщина позволяет себе так шпынять краснодарских Кошек, а те покорно собираются, шуршат сумками, звенят мелочью?

В то же время Лидочка не могла избавиться и от некоторого гадкого злорадства. В конце концов кто-то же должен был открыто сказать этим толстячкам, что нельзя вечно жить взаймы.

— Не люблю халявщиков, — сообщила Алла тихим, деловым голосом. — И я на них управу знаю. А ну, пошли!

Алла явно отыгрывалась на хомяках.

Хлопнула входная дверь. Лидочка продолжала подслушивать. Но Алла не стала никому звонить. Она снова поднялась на второй этаж и без стука открыла дверь к Иришке. Папа с дочкой все еще сидели там.

— Совсем забыла, — сказала она достаточно громко — видно, в пылу боя с краснодарцами забыла о Лидочке. — Где микрофон?

— Что? — послышался Иришкин голос.

— Сегодня тебе твой хахаль принес микрофон. Оставил на столе. У меня Лида свидетель. Я узнала, что это не твой микрофон. Давай его сюда.

— Возьми.

— Откуда он у тебя?

— Нашла.

— Ты не могла его найти.

— Нашла.

— Где?

— Когда изгородь подстригала. В саду. А зачем он вам нужен?

Ответа не последовало.

Получив требуемое, Алла прошла по коридору к себе в комнату.

Лидочке представилось, как в разных комнатах второго этажа притаились четыре человека. В маленькой Иришкиной комнате сидят, держась за руки, отец и дочь. Им страшнее всех, потому что они боятся не только за себя, но и за маму, за бывшую жену… В другой комнате она, Лидочка. Она сидит на кровати, хотя сейчас бы ей самое время отправиться в город, погулять по вечернему Лондону. А в третьей спальне Алла рассматривает микрофон, который заранее поставили в саду Геннадий с товарищем, чтобы держать дом под контролем.

«А, да черт с ними», — сказала себе Лидочка.

Она натянула платье — вечер был теплым, взяла сумку, надела удобные разношенные туфли и вышла из своей комнаты.

Лидочка спустилась только до середины лестницы, как Алла выскочила из своей комнаты.

— Ты куда? — Алла перевесилась через перила.

— В город.

— Зачем?

— Алла, ну почему это вас интересует? У меня есть знакомые. Я хочу с ними встретиться.

— Какие еще знакомые?! — В голосе Аллы прозвучало отчаяние. Словно она не договорила: «Еще и этих убивать придется!» И Лидочка поняла, что ей действительно нельзя идти к Саше Богородскому или к Литвиновым. За ней могут следить.

Ей захотелось сказать, что в метро она не будет подходить к краю платформы, но она сдержалась и промолчала.

— Потерпите до завтра, — предложила Алла. — Завтра нас Слава подвезет.

— Я в Англии ненадолго, — сказала Лидочка. — Так что мне каждый день дорог.

Тут на лестничной площадке рядом с Аллой возникла тощая фигура Славы.

— Лидочка, — сказал он громко и с вызовом, — подождите, я с вами.

— Ты куда? — почти крикнула Алла.

— Хочу погулять с Лидой, — ответил Слава.

— Посидишь дома!

— Алла, — сказал Слава, показывая, что он мягок, зануден, но может быть упрямым, — я уже давно не твой муж. Я тебе не подотчетен. Неужели это тебе не ясно? Мне хочется погулять с Лидой. И никакие твои возражения меня не убедят.