Павел Агалаков: Шоу обреченных

Борис Анатольевич открыл глаза и ровным тоном ответил:

— Моя дочь второго августа находилась на даче.

— Это кто-то может подтвердить? — Ильин достал из кармана блокнот и сделал запись.

— Да.

— Кто?

— Прислуга, охрана, — задумчиво произнес Лукашин.

— Вы можете предоставить их имена и фамилии? — продолжал расспросы Андрей.

— Я скажу своему секретарю, она подготовит для вас списки.

— Простите, а у вас, случайно, нет с собой фотографии вашей дочери? — спросил Ильин, переводя взгляд с Лукашина на фоторамки.

Борис Анатольевич ухмыльнулся, потянулся через стол и повернул одну рамку к Андрею. На фото был изображен профиль улыбающейся девушки с собранными в тугой хвост каштановыми волосами. Ильина передернуло, этот профиль он видел на мониторе Красавиной, когда та потеряла сознание. Еще ему вспомнились слова: «Это последнее видео Юлии с опен-эйра». Не отводя взгляда с фотографии, Андрей спросил:

— А как вы объясните тот факт, что свидетели видели вашу дочь вместе с жертвой именно второго августа на заправке близ деревни Щербаково?

— Этого не может быть, — немного раздраженно заговорил Лукашин. — Она была на даче.

— А как же розовый джип «Вранглер»? — Ильин хитро прищурился и метнул подозрительный взгляд на хозяина офиса.

Лукашин рассмеялся, выдвинул ящик стола, вынул оттуда стопку бумаг и пренебрежительно бросил ее ближе к Ильину.

— Это копия заявления об угоне джипа «Вранглер». Принято Одинцовским городским отделом полиции тридцать первого июля сего года. Отметку видите? — Он ткнул пальцем в документы. — Поэтому, кого видели ваши свидетели близ деревни Щербаково, неизвестно.

Перелистывая бумаги, Андрей решил выложить последний заготовленный козырь.

— На месте преступления был обнаружен телефон, приобретенный вами во Франции для дочери.

— Послушай, подполковник, — взорвался Лукашин, беспардонно перейдя на ты, — к заявлению прилагается список вещей, находившихся в джипе. За номером один там указан телефон, инкрустированный кристаллами «Сваровски». Еще вопросы есть?

— Ну зачем же так волноваться? — успокаивающе промурлыкал Ильин. — Я умею читать. — Он сложил бумаги и спросил: — Я заберу это, с вашего позволения?

— Да, пожалуйста, — бросил Лукашин. — Теперь все?

— Да, — поднимаясь, ответил Ильин. — Пойдем, лейтенант, — он взглядом показал Алексею на лифт, — не то на поезд опоздаем. Прошу простить, служба. — Эта фраза относилась уже к Лукашину.

Тот подался вперед, словно хотел добавить еще что-то, но остановился и только сквозь зубы процедил:

— Скатертью дорога.

Дойдя до лифта, Ильин вдруг резко обернулся и громко спросил:

— А где сейчас ваша дочь?

— Дома, — дернувшись ответил Лукашин, — в Лос-Анджелесе.

— Ну да, — Ильин театрально хлопнул себя по лбу, — как же я мог забыть — она же гражданка США.

— Именно, и ехать в Россию она не собирается.

— Что ж, Леха, — иронично сказал Ильин недоуменно уставившемуся на него Копылову, — видать, руки у нас коротки до Америки дотянуться.

— Блин, Михалыч, стопудово это она Продан грохнула, а батя ее выгораживает, — подпрыгивал Копылов от переполнявших его эмоций. — Круто ты этого бобра за жабры взял: «Где сейчас ваша дочь?» — повторил лейтенант слова Ильина. — Я думал, он вместе с креслом до потолка подскочит. Я сам чуть не офигел от такого напора. Будем допрашивать персонал дачи?

Андрей неопределенно пожал плечами.

Они стояли на улице, подняв глаза на небоскреб, как бы в его лице прощаясь со столицей.

— Все так, Леха, все так, — задумчиво говорил Ильин, — вот только нам от этого ни горячо, ни холодно. Взять мы ее не можем. Она гражданка другой страны и находится на своей территории, тут нужно обращаться в Интерпол. Пускай Иван Митрофанович подключает свои каналы. — Он с грустью вздохнул и размашисто зашагал по мокрому асфальту к ближайшей станции метро.

Был уже полдень, когда Света покинула берлогу Гоши Го. Она вышла на лестничную площадку, рассеянно нажала кнопку лифта и уставилась на вспыхнувший в центре металлического диска красный огонек. Лифт скрежетнул, загудел, старчески чихнул и затих.

— Черт, сломался, — ругнулась Красавина, раздраженно пнув обшарпанные двери, — придется идти пешком.

«Как же так? Молодая, красивая девушка из благополучной семьи хладнокровно убила шесть, нет, семь человек, включая Юлию Продан», — думала про себя Света, спускаясь по выщербленным ступенькам.