Татьяна Адаменко - Патрик Леруа. Годы 1821—1830

– Сейчас он заплатит за наш обед, – сказал Уксус, и глаза его азартно загорелись. – Держитесь сзади и поддакивайте.

И он мелким бесом подскочил к мсье Ламберу, рассыпаясь в восхвалениях, преподносимых тоном неповторимой искренности. Не переводя дыхания, он говорил о радости встречи – и раздражение постепенно сходило с лица преподавателя; а когда студент Уксус отозвался о книге, вышедшей из-под пера мсье Ламбера (все знали, что за публикацию он заплатил из своего кармана), в самых хвалебных выражениях, Ламбер впервые за многие годы попытался улыбнуться. А потом студент намекнул, что эта встреча вовсе не была случайной, что они разыскивали «преподавателя из пантеона преподавателей» настойчиво и упорно.

– Простите, что мы осмелились Вас побеспокоить! – вел дальше студент Уксус. – Но мы не могли не поздравить Вас с днем рождения, – проникновенно сказал он.

– Виват! – гаркнули студенты.

И он преподнес ему Цицерона, проводя весьма лестные параллели между ним и мсье Ламбером. В потоке поздравлений от остальных студиозов утонули слова мсье Ламбера о том, что до дня рождения у него, собственно, осталось больше месяца, и не стоило бы… Вскоре вся честная компания сидела вместе с Ламбером и за его счет угощалась молодым вином, торопливо поглощала рагу с фасолью и набивала карманы дармовым хлебом.

Карета подскочила на очередном ухабе, и Леруа вернулся и прошлого в настоящее. Улыбка исчезла с его лица, вновь сменившись угрюмой задумчивостью. Леруа был далек от того, чтобы удивляться, каким образом отчаянный жизнелюб, оптимист, любимец женщин превратился в убийцу и сатаниста. Он верил (хотя никому не выдавал своей веры), что дьявола призвать к себе намного проще, чем об этом думает просвещенная публика. Он знал, что возможны любые перемены, в любом человеке есть зерна всех пороков, и на самом деле мы не знаем ни ближнего своего, ни себя.

Этой мрачной философии его обучила война: еще одна тема, о которой он предпочитал не распространяться, и не показывать орден Почетного легиона. Он пошел в армию после того, как за спиной сгорел образ уютной семейной жизни, хладнокровно подсчитав свои шансы на смерть и найдя их вполне приемлемыми. Надо было узнать себе настоящую цену и в процессе сколотить себе состояние. Служба в Германии должна была обогатить его – как и многих несколькими годами ранее обогатили походы в Италию. Но на западе, в Испании, дела пошли скверно, и полк перевели. И если бы оставили у границы, хотя бы северней реки Эбро… Нет, он попал в жуткую кастильскую молотилку без тыла и флангов. Испанцы резали их при первой возможности, и солдаты не оставались в долгу. Свой орден Леруа получил за то, что остался жив. Он видел, как многие сходили с ума, превращались в говорящих животных, видел, как от человека оставалось только одно – умение ударить первым. Но Леруа отлично знал, что такая кровожадность вырастает в людях от нужды или страха.

Арно де Бенажу было совершенно нечего бояться. Разбогатевший счастливчик, пусть и старше Леруа на несколько лет, но ещё не старый, полный сил… Что заставило его так перемениться?

Поэтому Леруа и приложил все силы для того, чтобы именно ему доверили поездку в замок Моро. Отрешенно глядя в окно, он задавался вопросом, осталась ли в этой истории хотя бы малейшая тайна, которую еще не выудили газетчики. Что-нибудь, способное вызвать к жизни его жажду Справедливости, которая взвесит и мечом отмерит всем по делам их…

Леруа закрыл глаза, но не для того, чтобы попытаться уснуть: так было легче представить себе шахматную доску и попытаться мысленно доиграть одну интересную партию.

Ноябрьский короткий день давно закончился, когда карета наконец добралась до Поммерэ. Она остановилась возле единственной в городке гостиницы – двухэтажного кирпичного здания с двумя нелепыми башенками.

Леруа неловко выбрался наружу и вытащил свой багаж: небольшой, изрядно потрепанный дорожный сундучок и разбухший портфель для бумаг.

– Господин Леруа? Это вы?

Навстречу ему кинулся высокий молодой красавчик в яркой ливрее. Он радостно улыбался, словно встреча с господином Леруа предвещала выигрыш в лотерее.

Господин Леруа ответил коротким кивком.

– Мне поручили вас встретить. Я должен отвези Вас в замок Моро, – продолжая сиять нагловатой улыбкой, сообщил лакей. Он рассматривал мсье Леруа, его тускло-коричневый сюртук, потерявший форму портфель откровенно оценивающе, и едва заметным перемещением брови дал понять, что оценка эта не слишком высока.