Алексей Ракитин - Скопец

— То-то и оно, Алексей Иванович, — Загайнов даже руки потёр от возбуждения. — То-то и оно! Говорят… — голос рассказчика понизился до тревожного шёпота, — говорят, что повторяется «дело Юханцева»… Так-то! Только тс-с-с… — и Загайнов приложил указательный палец к губам.

Всего пару лет назад кассир «Общества взаимного поземельного кредита» Константин Юханцев сделал прямо-таки скандальное признание о произведённых им на протяжении нескольких лет хищениях ценных бумаг, хранившихся в деньгохранилище «Общества» в качестве уставного капитала. Сумма украденных им денег потрясала воображение: он похитил и растратил за четыре с небольшим года более двух миллионов рублей. Юханцев, поначалу работавший вполне честно, как только убедился в формальности проводимых ревизий, принялся воровать казначейские облигации, десятки тысяч которых хранились в запечатанных пачках на полках деньгохранилища. Вытащив из пачки несколько облигаций, он запечатывал её своими печатями и откладывал в сторону, дабы спустя некоторое время восполнить недостачу. Поначалу он старался поддерживать баланс, то есть возвращал облигации ко времени окончания купонного периода, дабы должным образом приходовать купонный доход. Но поскольку на протяжении ряда лет никто из ревизиров не обращал внимание на то, что пачки с облигациями опечатаны вовсе не теми печатями, какими следовало, и никто никогда не проверял точность приходования дохода по купонам, он осмелел до такой степени, что принялся, как впоследствии сам признался, «воровать без возврата»!

«Дело Юханцева» получило необыкновенную огласку не только из-за невообразимой величины украденного, но и потому также, что в нём очень выпукло проявились нравы, уже укоренившиеся в среде столичного дворянства. Чтобы устроиться кассиром в крупное финансовое учреждение, Юханцев бросил офицерскую службу в гвардии, в Семёновском полку. В «Обществе взаимного поземельного кредита» систематически нарушались элементарные правила финансового контроля, и благородные дворяне, заседавшие в Правлении — сплошь князья да бароны — высокомерно закрывали на это глаза. Когда почти за год до обнаружения хищений члены столичного банкирского сообщества встревожились из-за появления в городе большого числа дорогостоящих ценных бумаг из неизвестного источника и предупредили Правление «Общества» о возможных хищениях, это предупреждение было проигнорировано благородными дворянами с присущим им врождённым высокомерием.

Что ж, «дело Юханцева» и тот общероссийский позор, на который оно обрекло «Общество взаимного поземельного кредита», многому научило обладателей голубой крови, прежде всего — вниманию и требовательной взыскательности в финансовых делах. Кстати, оно имело и ещё одно следствие, немаловажное лично для Шумилова: именно благодаря значительным кадровым перестановкам, последовавшим после ареста Юханцева, Алексей Иванович сделался штатным сотрудником «Общества».

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее, — заинтересовавшись, попросил Шумилов. — При чём тут «дело Юханцева»?

— Как говорят старожилы, сейчас всё начинается в точности как тогда, — продолжая интригующе шептать, принялся объяснять Загайнов. — Некая знающая сорока принесла на хвосте весть, будто в городе появились казначейские облигации с пятипроцентным купоном… — рассказчик понизил голос. — Во множестве… — голос ещё понизился и стал еле различим. — По ценам ниже общегородских котировок.

Загайнов умолк, предоставляя Шумилову возможность сделать нужное умозаключение самостоятельно.

— То есть в городе идёт торговля казначейскими облигациями по заниженным ценам и никто не знает, откуда эти облигации берутся, — механически пробормотал Шумилов.

— Именно-с, Алексей Иванович.

— Так надо же брать, Владимир Никифорович! Облигации брать надо! — шутливо воскликнул Алексей. — Коли деньги сами идут в руки.

— Надо, — кивнул Загайнов. — Да только где взять свободные деньги? У вас лежат дома на антресолях пара-тройка лишних тысчонок?

— Э-эх, — вздохнул Шумилов, — Откуда же им взяться на антресолях-то, этим тысчонкам?

Молодые люди на минутку умолкли.

— А откуда идёт вброс? — поинтересовался Шумилов. — Сорока об этом ничего на хвосте не принесла?

— Никаких точных названий произнесено не было… — важно прошептал Загайнов. — Ни имён, ни фамилий… Я так понимаю, есть боязнь сделать рекламу торговцу, сработать ему на руку, так сказать. Но одно могу утверждать точно: торгует какая-то совершенно незначительная контора. Именно это и насторожило наших руководителей.