Алексей Ракитин - Скопец

— Я тоже считаю, что по-своему, это честно. Если не принимать во внимание, что миллионы Гежелинского украдены на службе, а скопцы — безнравственные сектанты, то — да, честно. Поначалу скопцы слово своё держали. В июле 1831 года они перекрестили Михаила Гежелинского в Николая Соковникова, выправили ему новые документы и устроили мальчика воспитанником в Коммерческое училище. И там-то Николаша Соковников неожиданно повстречался с Вовочкой Базаровым, который знал всю его подноготную. Неприятная коллизия, что и говорить. Николенька был вынужден заискивать перед Вовочкой, покупать его лояльность. Из тех записей в дневнике, что остались на месте, можно заключить, что Соковников опасался Базарова. Думаю, не обходилось без банальной выплаты денег, своего рода налога. Надо сказать, что Вова покровительственно относился к Коле и тайны его никому не выдал. Понимал, видимо, что глупо резать курицу, несущую золотые яйца.

— Просто даже не верится, — пробормотал задумчиво Василий. — Такой тихоня..!

— Ирония судьбы заключена в том, что в какой-то момент скопцы решили отказаться исполнять договор с Гежелинским-старшим. Рассудили они так: зачем отдавать огромные деньги мальчишке, который их глупо растратит, сделаем его скопцом, и он останется в нашей секте! Разумеется, вместе со своими миллионами. Потому-то Михаил Соковников и оскопил младшего брата, хотя сам оскоплён не был! Он думал, что пожизненно привяжет Николая к скопческому вероучению, а вышло прямо наоборот. Последовали два побега тринадцатилетнего мальчишки из дома и в конце концов полиция возбудила расследование. Михаил Соковников попал под арест, да так и умер, не успев рассказать в суде о перипетиях вокруг Николая. Суд назначил хорошего опекуна, который истово защищал интересы мальчика; благодаря этому состояние Николая не только не рассеялось, но даже увеличилось. Когда по достижении двадцати одного года Николай Назарович вступил во владение своим состоянием, он щедро наградил двух управляющих, рачительно распоряжавшихся его средствами: каждый получил по пятьсот тысяч рублей. Воистину, царский подарок!

— А что же Базаров? — полюбопытствовал Василий.

— Грыз гранит науки. Закончил Коммерческое училище с отличием. Его жизненный путь надолго разошёлся с дорогой Николая Соковникова. Однако, в какой-то момент времени они встретились: потрёпанный жизнью неудачник Базаров и процветавший, купавшийся в роскоши миллионщик Соковников. Первый, видимо, попросил о помощи. А последний не отказал. И даже предложил место. Думаю, для Николая Назаровича помощь являлась способом мести за пережитые в детстве унижения.

Василий Александрович точно встрепенулся:

— Да-да, вы абсолютно верно почувствовали характер дядюшки, хотя и не знали его при жизни. Помнится, я очень удивлялся тому, как безропотно Базаров сносил дядюшкины… кхм-м-м… причуды, если не сказать, унижения. Я как-то приехал с поклоном, поздравить дядюшку с Пасхой, а у него полон дом народу. Было это лет десять назад. И среди прочих приехавших с поздравлениями присутствовал один не то книготорговец, не то коннозаводчик — сейчас уж и не упомню. А только принес он дядюшке вексель, обыкновенный такой, по обычной форме: я дескать, такой-то, господин Кожин, через два месяца по сему векселю обязуюсь заплатить господину Соковникову или тому, на коего вексель будет переведён, пятьсот двадцать рублей серебром, которые я давеча наличными деньгами получил. А дядюшка вексель не берет, ну, вот так захотелось ему! Это, говорит, мой подарок. А Кожин уперся: непременно в долг беру и непременно под вексель. Тогда дядюшка вызвал Базарова и говорит Кожину: «А смотри, что я с твоим векселем сделаю. Смотрите все, каков Николай Соковников!» и с этими словами протягивает вексель лакею: «Ешь!»

— И как, съел?

— Если б не съел, так наверное не работал бы у дяди! Сожрал на глазах у всех присутствовавших! Жевал, давился, глаза выпучивал, но ел. Даже не запил ничем! Но если же представить, что они с дядюшкой вместе учились и были когда-то ровней, то… то… наверное, он в душе его проклял, и не раз.

— Ну-с, оставим пока в покое вашего дядюшку и его непростые отношения с Базаровым. Подумаем лучше, как найти и вернуть украденное, — предложил Шумилов. — В полицию идти и заявлять на него почитаю бесполезным, поскольку не существует ни одной улики против Базарова. С моими же умозаключениями не то, что арестного, а даже обыскного ордера получить не удастся. Базаров же, почуяв интерес к собственной персоне, может так спрятать концы, что мы их вовек не сможем найти. Посему предлагаю действовать на свой страх и риск. Итак, давайте подумаем, где он может прятать облигации и деньги, или то и другое вместе?