Геннадий Васильев - Охота на охотника. Детективные повести

Тогда Володя понял: надо как-то в жизни определяться. Жену он любил, и мысль об окончательном разрыве была мучительной. Но ничего не мог поделать со своей натурой. И ведь не то чтобы женщины охотились на него – это хоть как-то его оправдывало бы… ну, хотя бы в собственных глазах. Охотился он, и почти всегда успешно.

Короче, с семейной жизнью пришлось кончать, и это совпало с удачным знакомством в Краснохолмске. Были какие-то выборы, Володю случайно позвали в команду – обрабатывать провинцию, он познакомился с редактором одной городской газеты. Редактору понравились оригинальный стиль, живость, аналитический ум, а главное – иронический склад. Над некоторыми выборными заметками, особенно по-черному малюющими соперника их кандидата, ржал весь штаб. Кроме самого кандидата – у того с чувством юмора оказались проблемы. В общем, редактор позвал Володю в областной центр. С одним, правда, условием: приезжает со своей темой, месяц работает только за гонорар, после его судьба решается окончательно. При этом редактор обещал за счет конторы оплатить жилье, которое придется снимать, если его стоимость не превысит разумных пределов. Что такое «разумные пределы», редактор благоразумно промолчал.

Вот и ехал теперь Володя в город, изначально уже нарушив первое условие договоренности с редактором: своей темы у него не было. Не придумалось. Пока не придумается, он решил в редакции не показываться, пожить в гостинице. Некоторые финансовые запасы у него были, деньгами он особенно не дорожил, и гостиница, пока хватит денег, не пугала.

Было около девяти утра, когда белая подержанная «королла» со Свистуновым подъехала к гостинице. Как бы свободно он ни относился к деньгам, их свойство кончаться в самый неподходящий момент было ему известно. Поэтому гостиницу пришлось поискать, исходя из соображений экономии. Вообще жить в гостиницах ему приходилось крайне редко. В районной газете дальние командировки – редкость, а ближние, как правило, укладываются в один день. Да и сельская гостиница (там, где она есть) – вовсе не то, что городская. Как-то не столько дела службы, сколько очередной роман занесли его в одно довольно большое хакасское село недалеко от Абакана. Гостиницу он едва нашел – это была та еще гостиница. Простая деревенская изба с кривыми стенами, от которых кусками отваливалась штукатурка, клопами и невероятным количеством мух – дело было летом. Но больше всего его почему-то удручило не это, а то, как переврала его фамилию, выдавая квитанцию, заведующая этим заведением. В одном слове она умудрилась сделать три ошибки: она написала «Свездунов» вместо «Свистунов». Заведующая была преклонных лет, но русская, не хакаска. Интересно, а что бы написала в таком случае хакаска? Именно после этой истории Володя дико невзлюбил гостиницы вообще и сельские – в частности, а особенно почему-то возненавидел процедуру заполнения разных бумажек.

Бумажки пришлось все же заполнить. Несмотря на совершенно неприветливый вид администратора и преклонные года гостиницы, Володе дали вполне приличный одноместный номер – чистенький, с туалетом и стоячим душем. К тому же стоил он относительно недорого. Во всяком случае, на несколько дней здесь остановиться было не слишком разорительно для карманного бюджета. И уж клопов точно не было.

Володя побрился, принял душ, с удовольствием растянулся на кровати – и мгновенно уснул. Сегодняшний – первый – день в Городе он решил целиком посвятить саморазложению. Надо было прийти в себя и после дороги, оказавшейся чересчур утомительной, и после странного происшествия. Хотя – какое же происшествие? Володя стал свидетелем убийства, профессионально спланированного и мастерски реализованного. В котором к тому же, очень похоже, принимал какое-то участие некий майор с лицом плоским и незапоминающимся. Зато – запоминающим.

Обо всем об этом Володя не думал, нервная система у него была в относительном порядке, и сон случился крепкий. Он бы так и спал, пожалуй, если не до утра, то до вечера, но – разбудили. В дверь постучали сначала тихонько, потом настойчивей. Крепкий сон не мешал слышать сквозь него любой посторонний звук, даже не очень громкий, и Володя проснулся сразу. Чертыхнулся про себя: надо было повесить на дверь табличку «Просьба не беспокоить». Натянул джинсы, открыл, не спрашивая – кто. Давешняя администратор, оказавшаяся рослой и плотной тетей лет пятидесяти (когда она сидела за стойкой, Володя как-то не определил ни возраста, ни тем более роста и внушительности фигуры), теперь выглядела не так недружелюбно.