Виктор Зорин - Стилет с головой змеи. Петербургские детективы

Обратите внимание: ничто не отделяет клинок от рукояти ― нет ни гарды, защищающей руку, ни примитивной крестовины. Так поступали, когда хотели облегчить оружие. А ещё, благодаря этому, вы можете воткнуть орудие убийства как можно глубже. Вероломному злодею гарда ни к чему.

Серебряная рукоять очень точно имитирует верхнюю часть туловища змеи: видны не только чешуйки разного размера, но и бугорки на змеиной шкуре. Несмотря на отсутствие крестовины, эти бугорки позволяют хозяину крепко держать рукоять в руке во время поражения жертвы.

Змеиная шея под углом повёрнута к зрителю, а голова служит удобным упором, если вы решите загнать стилет поглубже в тело и ударите по ней ладонью.

В этом месте не выдержал даже блаженно внимающий речам дядюшка. Он возмущённо подал голос:

– Иван Сергеевич!..

– Искренне прошу извинить меня, дамы и господа, ― я увлёкся, ― объяснил Веригин, но всем было ясно, что он ничуть не раскаивается.

– Итак: глаза змеи – это удивительная художественная деталь. Из-под серебряных век прямо на вас смотрят два огромных изумрудных глаза. Изумруды – крупные, великолепно обработанные и поразительной чистоты: такие редко сыщешь даже среди королевских драгоценностей. Из этого я делаю вывод, что камни родом не из Зальцбурга, а из Новой Гранады в Испании.

Оттого что глаза гада несоразмерно велики, взгляд, как вы можете убедиться, оставляет жутковатое впечатление. Однако поверьте моему опыту, даже в неумелых руках, это – очень опасная вещица.

Не могу передать, как я сожалею, что этот стилет достался не мне, однако от всей души поздравляю Феликса Петровича с этим чудом оружейного и ювелирного мастерства.

Здесь Веригин, всё-таки, сорвал аплодисменты. Он вернул стилет дядюшке, и желающие стали по очереди рассматривать диковину. Мужчины обсуждали смертоносные свойства оружия, а дамы ― великолепные изумруды и зловещий взгляд змеиной головы.

Представление не обошло и меня. Почувствовав тяжесть клинка в своей руке, я вдруг осознал, что дядя заплатил за своё приключение колоссальные деньги.

Когда любопытство присутствующих было удовлетворено, дядюшка снова взял слово:

– Прошу извинить старика, ― сказал он, нежно обнимая футляр с сокровищем. ― Сейчас я уединюсь, а вы можете продолжать веселиться. Я побеседую наедине с гостями и расскажу родственникам, что их ожидает в моём завещании.

После ухода виновника торжества мной овладела одна, но пламенная страсть: я искренне захотел стать единственным наследником дядюшки. Увы, я понимал, что это невозможно, но никак не мог отбросить заветную мысль. Когда мне показалось, что я взял себя в руки, фантазия принялась рисовать мне картины спокойного достатка в будущем. Логика была категорически против чудных видений: во-первых, дядюшка хронически скуп; во-вторых, в медовых картинах я не видел себя адвокатом, а это противоречило планам моего благодетеля; в-третьих, дядюшка прекрасно себя чувствовал и не собирался умирать.

В конце концов, пришёл и мой черёд навестить кабинет Феликса Петровича. Дворецкий Ерофей – чопорный и величавый, как австрийский полковник, пригласил меня войти и проводил до дверей.

Полный надежд, я вошёл в кабинет дяди. Эта сильно вытянутая комната начиналась широкими двустворчатыми дверями и заканчивалась высоким окном. Вдоль всей левой стены тянулся книжный шкаф от пола до потолка. На противоположной стене висели два неплохих портрета моих деда и бабки по материнской линии, а между ними наш новоиспечённый коллекционер развесил кинжалы и ножи. Там же стоял длинный кожаный диван, на котором хозяин иногда отдыхал в середине дня.

Дядя сидел за столом в пенсне и внимательно рассматривал какой-то документ. Он пригласил меня сесть в кресло напротив, которое стояло совсем рядом с несгораемым шкафом. В этом шкафу хранились ценные бумаги, наличные и, конечно, футляр со знаменитым стилетом, так что посетитель должен был испытывать некоторое волнение, сидя совсем рядом с богатством дома Лесковых.

– Дорогой мой, ― ласково начал дядюшка, ― у меня есть обязательство перед твоей матерью ― дать тебе хорошее образование. Да, как мы уже говорили, ты выучишься на адвоката, будешь помогать в моём деле и, я надеюсь, встанешь на ноги.

Вы не поверите, но он достал из стола счёты и принялся щёлкать костяшками у меня на глазах.

– Пока ты учишься, будешь получать двадцать рублей в месяц, то есть – двести сорок в год минус вакации. Итого – сто восемьдесят рублей в год. За пять лет в университете, ты получишь от меня – ого! ― девятьсот рублей.