Мария Снежова - Круг снова разомкнут!!!

Но более интересные вещи Джон рассказал мне потом, немного позже, когда я достаточно окрепла, чтобы выслушивать и неприятные новости. Полгода пытались найти Анну и Джона по всей стране, но люди с таким сочетанием имен, если и были, то быстро отпали по возрасту. Вывод: имена вымышленные, нас не существует. Если, конечно, принять за истину, что поженились все-таки мы сами, а не возили с собой в машине брачное свидетельство каких-то других людей.

Церквей Святого Георгия в данном штате оказалось немного, но не в одной из них не могли вспомнить нас как пару, венчавшуюся именно в этой церкви.

Наши фото показали по телевизору по CNN и CNBC, и даже, для надежности, по ABC и CBC. Но и после этого никто не откликнулся. Никто даже не спутал нас ни с кем, не позвонил по ошибке. Так рассказал мне Джон, и все это было очень странно.

По рисунку аварии удалось выяснить, что мы ехали по направлению к Тихоокеанскому побережью, но каков именно был конечный путь нашего назначения, оставалось загадкой.

Много часов провела я, лежа в больничной кровати и глядя в окно, пытаясь вспомнить хоть что-то, вызвать хоть какие-то ассоциации, но все безуспешно. Мне так хотелось понять, как я отношусь к окружающему миру, к людям, что я вообще умею, может быть, у меня есть какие-то скрытые таланты.

Однажды днем, после обеда, я попросила очередную медсестру принести мне лист бумаги и карандаш. Потом поставила одно из яблок, которое принес мне Джон, на прикроватную тумбочку, и принялась тщательно его копировать на белую поверхность листа. Я, закусив губу, выводила странные кривые линии, которые упорно не желали соединяться в красный аппетитный плод. Разозлившись, я отложила бумагу, отдышалась, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Попробовала ещё раз, но у меня снова не особо получилось. Пришлось смириться – я не художник. Может, только если Пикассо…

Потом я смотрела телевизор и пробовала провести параллели между разными героями передач и сериалов и собой, но, безрезультатно.

Выходило, что у меня нет каких-то особых талантов, я не знаю иностранных языков, не умею петь (тоже тот ещё опыт, полбольницы сбежалось, решили, что меня живьем режут), не знаю ни о чем ничего больше положенного, общепринятого. Меня это начинало раздражать. Если бы я только знала тогда, что один талант у меня все же есть. Но, об этом в свое время.

На следующее утро доктор пришел один, и я, под влиянием минуты и плохого настроения, пожаловалась ему на свои неудачные попытки. Он мерил мой пульс, добродушно меня успокаивая: – Не расстраивайтесь Вы так, милая. Вы поймите, что люди при частичной-то амнезии могут забыть какие-то приобретенные специальные знания, например, все слова иностранного языка, или разучиться играть на музыкальном инструменте, даже разучиться читать. Да-да! Не удивляйтесь. А у Вас? Полная ретроградная амнезия, чего же Вы хотите? Может вы известная скрипачка, или пианистка, но забыли, как играть. Хотя нет, – немного подумав, сказал он. – Если бы вы были известной, Вас бы уже давно кто-то опознал.

Ну вот, и здесь ничего утешительного. Что ж, пора бы уже привыкнуть.

7.

Я постепенно начала вставать, потом и ходить. Вчера, когда я медленно передвигалась пр коридору, для надежности придерживаясь за стенку, выкрашенные в тот же вездесущий мерзкий белый цвет, мимо меня провезли женщину на каталке. По-видимому, ее отправляли на операцию. Ее седая голова мерно покачивалась на плоской подушке, рядом сменила медсестра.

Проезжая мимо меня, женщина повернула голову, встретилась со мной глазами и торопливо выпростала старую морщинистую руку из-под одеяла, протягивая в моем направлении. Ее глаза расширились, и губы начали шевелиться. Она явно меня узнала. Я подалась к ней всем телом, уже готовая оторвать от стены руку и вцепиться зубами в возможность раскрытие моей тайны. Но медсестра уверенно прижала её к простыням, заставив лечь и приговаривая: «Тихо, тихо, Вам нельзя волноваться, после операции поговорите. Все будет хорошо». Откуда она, интересно, знает, плохо будет или хорошо? Ясновидящая ты наша! Но мне ничего не оставалось, как проводить тележку безнадежным взглядом, а потом метаться в неведении по своей палате, ожидая, когда закончиться операция, а потом она отойдет от наркоза.

Так постепенно наступил вечер, и пришел Джон. Я подалась ему на встречу, забыв поздороваться:

– Она меня знает! Та женщина на каталке, она знает, кто я, – судорожно сжимала я его руку. – Она так смотрела на меня, узнавая…