Светлана Сервилина - Постигая мудрость

Надежда Александровна от неожиданности вскочила и посмотрела сначала на гостью, а потом на дочь. А журналистка замерла, увидев, что веки подруги задрожали. И случилось чудо! Виктория медленно открыла глаза. Обе женщины вскочили со своих мест и одновременно радостно вскрикнули:

– Вика!

Девушка пошевелила сухими губами.

– Врача! – крикнула Юля и, повернувшись к Надежде Александровне, радостно повторила:

– Я – за доктором! – и опрометью бросилась в ординаторскую. На звук распахнувшейся двери, повернулись два медицинских работника и посмотрели на возбужденную гостью:

– Что случилось? – испуганно спросил Алексей. Юля нервно глотнула и отчаянно крикнула:

– Наумова пришла в себя!

– Что? – радостно переспросил доктор и глянул на свою коллегу.

«Кажется это Русакова – реаниматолог, – мелькнула мысль у журналистки, – как-то брала у нее интервью».

Все трое быстрым шагом направились в палату к Вике, уже в коридоре Алексей обратился к коллеге:

– Людмила Федоровна, срочно вызовите дежурную группу!

Русакова махнула головой и отправилась в противоположную сторону, а Юля с Воробевым вошли в палату.

Вика лежала с открытыми глазами, а ее мама склонилась над ней.

– С возвращением! – Алексей Вадимович подошел к постели больной, проверил показания подключенных аппаратов и улыбнулся, – Жизнь, мои дорогие девочки, продолжается!

Через несколько минут появилась дежурная бригада, и вокруг Вики поднялась суета – измеряли температуру, давление, сердцебиение. Одна медсестра поменяла капельницу и принесла какие-то медикаменты по требованию доктора, а другая присела рядом с постелью и ввела лекарство внутривенно. Чтоб не мешаться, Юля вышла в коридор и увидела спешащего к палате начальника районного уголовного розыска Никанорова.

– Володя! – она кинулась к нему навстречу.

– Здравствуй, Юля! Чертовски рад тебя видеть! – улыбнувшись, майор обнял по-дружески журналистку за плечи и серьезно добавил, кивнув в сторону палаты, – Как там Наумова?

– Пришла в себя, представляешь! Сейчас у нее там куча врачей! – радостно сообщила журналистка

– Да что ты? – майор весело подмигнул, – Это здорово, правда? Отличная новость! Мне бы поговорить с ней!

– Владимир Николаевич, ты мне расскажешь, что произошло? Как она попала в реанимацию?

– У нее двенадцать ножевых ранений, Юля!

Собеседница резко закрыла рот ладонью, чтоб громко не вскрикнуть от такого ужасного известия.

– А сейчас давай-ка пойдем в палату и попробуем что-нибудь у нее выведать! – предложил он.

Девушка кивнула в знак согласия, и они осторожно вошли в палату. Никаноров поздоровался со всеми и, взяв Воробьева выше локтя, отвел его к окну и что-то стал говорить. Через минуту доктор интеллигентно выпроводил всех из помещения, оставив с больной только майора Никанорова. Симонова осталась у постели подруги и взяла ее за руку:

– Вика, сможешь говорить? – нежно спросила она.

Наумова медленно приоткрыла рот и тихо произнесла:

– Да.

Майор и журналистка переглянулись между собой, и Никаноров кивнул Юле:

«Продолжай!»

– Вика, попробуй вспомнить тот страшный день. Что произошло?

– Я на обед домой зашла, потому что каблук у туфель сломался. Обувь переодеть хотела, – чужим болезненным голосом медленно начала девушка, – а он вошел за мной. Из ее глаз потекли ручьем слезы.

– Милая моя, успокойся, – Юля погладила подругу по волосам, – ты забыла закрыть за собой входную дверь?

Вика медленно кивнула.

– Ты была в коридоре, когда он зашел?

– Нет, – с трудом продолжила Наумова, – я взяла новые туфли и села на диван в зале, – она замолчала, потом два раза тяжело выдохнула и продолжила, – чтобы их надеть…

Она закрыла глаза, а слезы продолжали катиться по щекам.

Юля достала из сумочки носовой платок и аккуратно протерла лицо девушки. Та опять открыла глаза и продолжила:

– Он взял нож и стал меня больно колоть, – она попыталась безуспешно поднять руку, по-видимому, чтобы показать, куда, – а я уворачивалась, а он все колол и колол, – Наумова тяжело застонала.

– Кто «он»? – не выдержал Никаноров.

Вика медленно повернула голову в сторону майора, открыла рот, но ничего не сказала. Ее веки тяжело сомкнулись.

– Вика! – Юля закричала так громко, что через секунду дверь палаты распахнулась, и вбежал Воробьев, а за ним две медсестры. По жесту доктора, схватившего руку пациентки и тут же опустившей ее, Юля поняла, что подруга умерла. Она встала и вышла в коридор. В глазах потемнело, а ноги стали ватные. Девушка облокотилась на стенку и увидела, что из ординаторской, держась за сердце, вышла Надежда Александровна, подбородок ее дрожал. Юля кинулась к женщине и они, обнявшись, зарыдали.