Саймон Гандольфи - Золотая девушка

Темно-зеленые мангровые заросли, обрамлявшие берега реки, переходили в настоящие джунгли. Бледные стволы рамоновых деревьев поднимались в растущем террасами мелколесье веерных пальм и лиан, тополя затеняли берег реки. Как на часах, стояли пальмы "слоновая кость", увешанные гроздьями орехов, напоминавших огромные осиные гнезда. Над южным берегом высилась серая известняковая скала, буйно поросшая диким красным жасмином. Берега были усеяны белыми звездами цветов дикого кофе.

В таком лесу с дерева на дерево должны перелетать попугаи, устремляясь вниз в поисках добычи; должны спешить по своим делам туканы, белые и серые цапли, бакланы, трогоны. Но ничто не двигалось, ни единый звук не нарушал тишины: ни всплеска ярко-синего зимородка над водой, ни треска цикад. Лес затаился в предчувствии беды, и только дождь лил как из ведра.

"Реквием для монаха", – подумал Трент, глядя на Мигелито, присевшего на крыше кубрика. Последние полчаса этот коротышка все посмеивался себе под нос, подтачивая свой тесак, острый как лезвие бритвы, о внутреннюю часть ремня. Трент не сомневался, что Мигелито убьет его и получит от этого удовольствие – реванш за все, что произошло с ним в американской тюрьме, и за вдову-американку, упрятавшую его туда.

Гомес пришел в себя и с мрачным выражением лица уселся позади Трента в кубрике. С того момента как Трент выловил его из воды, они не обмолвились ни словом. Видимо, Гомеса все-таки это угнетало, и наконец он тихо проговорил:

– Я ничего не могу поделать.

Трент не ответил. Ответа и быть не могло. Оба – профессионалы и знают правила игры. Но все-таки разница между ними была в выборе хозяев. Что бы ни случилось, Гомес сам сделал свой выбор.

Добро и зло… Конечно, это старомодные принципы для общества, живущего безо всякой морали. Но все-таки для Трента они существовали, по крайней мере потому, что его жизнь часто висела на волоске. Хотелось бы знать, что задумал Луис. Хотя бы для того, чтобы понять, во имя какой цели полковник Смит пожертвовал его жизнью и какую информацию от него скрыл. А еще интереснее то, какие силовые структуры и какие хозяева стоят за Луисом. Ясно было одно: неспроста все это, все дела, с которыми связаны колумбийские убийцы от наркобизнеса.

Убийцы… Трент, кажется, нашел верное слово. Так же, как когда-то понял, что нельзя использовать слово "верующий" по отношению к протестантским террористам в Северной Ирландии. Точность языка важна, когда твоя жизнь в постоянной опасности. Обозначение словом "верующий" этих протестантов из Ирландской республиканской армии [7]было для Трента, убежденного католика, оскорблением всего католического общества, преобладающее большинство которого было против терроризма, поскольку испытывало само на себе все его прелести.

Но терроризм был скорее следствием, чем причиной. Трент хорошо уяснил это для себя, пока боролся с ним. Однако это не оправдывало действий тех слабых озлобленных и развратных людей, которые использовали его в своих целях. Внедряясь в террористические организации, Тренту приходилось наблюдать самые разнообразные формы философского оправдания зла. Но это все ложь. Для Трента это было аксиомой и сейчас и тогда, когда он планировал провал террористических организаций, в которые внедрялся.

Прошлой ночью в иные моменты страх полностью овладевал им и становился почти неконтролируемым. Теперь же, с первым лучом рассвета, вместе с реальной угрозой смерти пришло и спокойствие – он как бы со стороны читал последние страницы своей жизни. Из кают-компании поднялся Луис. "Дьявол", – подумал Трент и улыбнулся, осознав, что продолжительный страх действует как наркотик, освобождая от реальных ощущений – участники марафона преодолевают болевой барьер, находясь в состоянии почти наркотического спокойствия.

Луис посмотрел на Трента совершенно равнодушно – пожалуй, большее внимание он уделял сандвичу, вытер нос очередным накрахмаленным платком и, аккуратно свернув его, сунул в рукав рубашки.

– Когда мы пройдем следующую излучину, причальте к левому берегу, сеньор капитан.

– Дай Бог, чтобы кто-нибудь пристрелил тебя, – ответил Трент.

Луис не отреагировал на его слова, а Мигелито весело захохотал:

– Эй, ты храбрый мэленький сэбэка, гринго!

Они обогнули излучину и увидели пристань из кучи бревен и грязную дорогу, ведущую к главному шоссе и мосту. У пристани стояли два "лендровера" вооруженных сил Бельпана и военный грузовик. Водители развернули машины в сторону шоссе, чтобы, погрузив людей, оружие и боеприпасы, тотчас тронуться с места. Эти детали заставили Трента испугаться за судьбу Бельпана, но он ничего не мог поделать.