Саймон Гандольфи - Золотая месть

Если тебе удалось выжить в течение обучения – это уже само по себе большая победа, не меньшая, чем выигранная битва. Сидя за столом, бывшие однокашники напоминали пару псов, обнюхивающих территорию своего партнера. Они нашли между собой немало общего: леность, когда доведется, так как возможно, другого случая отдохнуть за следующие шесть недель не представится; желание избегать осложнений, которые могли бы заставить действовать слишком жестко для данных обстоятельств; раздражение, вызванное тем, что, с одной стороны, тебя используют, а с другой – относятся к тебе, как к чему-то грязному, недостойному даже приглашения к обеду, и, во всяком случае, никак не подходящей парой для любимой дочери.

Офицер отодвинул пустую тарелку, взял у Трента кофе, добавил себе сливок и сказал:

– Прекрасный завтрак. А ты представляешь себе, что за чертовщина здесь творится? – Он усмехнулся. – Впрочем, что я спрашиваю, все равно ты не скажешь. Но, так или иначе, если что понадобится – обращайся ко мне. Запомни, Маноло Ортега… – Он протянул Тренту мускулистую руку.

– Спасибо, – Тренту хотелось верить этому человеку, но он не знал здешних правил. Теперь, не являясь более агентом спецслужбы, он не имел доступа к информации. – Как тебя найти?

Офицер вынул визитную карточку из черного кожаного бумажника с золочеными уголками. Визитка была высшего качества, скорее выгравирована, чем напечатана, и его гость был представлен в ней как капитан-лейтенант Мануэль X. Ортега, помощник адмирала Хозе Абалардо – начальника Оперативного управления.

Полномочия помощника адмирала могут охватывать очень широкий круг вопросов. Столь же широка и область деятельности Оперативного управления. Понять сложные формы субординации в такой стране, как Филиппины, очень трудно, но, так или иначе, похоже, что Маноло Ортега близок к сферам, где принимаются решения.

Конечно, Ортеге было наплевать, что думал Трент, но он хотел проявить дружелюбие, учитывая их сходные биографии.

– Они хотят, чтобы ты сделал заявление в Маниле, – сказал он. – Я оставлю на твоем судне своих людей, так что никто ничего не тронет.

Трент поблагодарил его.

– Послушай, будь осторожен, – предупредил Ортега. – Я посоветовал бы тебе немедленно убраться отсюда.

– Что, филиппинцы?

– Да и вообще это нехороший район, – ответил Ортега.

Трент вновь подумал о той женщине.

И была квадратная хижина с маленьким окном. Пол из земли, утрамбованной с коралловой щебенкой. Стены из бамбука, промазанного глиной. Повешенный на петлях щит заменял собой дверь. В центре хижины был вкопан столб, который поддерживал тростниковую крышу. К этому столбу они прикрепили цепь, конец которой тянулся к железному браслету на ее щиколотке. Одно ведро в углу хижины служило туалетом, в другом была вода для питья и умывания. Единственную мебель составляли два засаленных тюфяка.

Четверо китайцев раздели ее и теперь играли в карты, чтобы определить, кто будет первым. Они играли не торопясь, с удовольствием наблюдая, как в ней нарастает страх. Девушка попыталась сопротивляться, но главарь вытащил из своих брюк толстый бумажный ремень.

– Леди Ли, – сказал он, чтобы она поняла, что им известно ее имя и что здесь, в этой хижине, могущество ее деда не имеет никакого значения. Китаец заставил ее встать на колени и ударил по лицу. И тогда девушке стало ясно: что бы она ни делала, это никак не скажется на обращении с ней. Она может быть послушной, может сопротивляться, может кричать – для тех, кто держит ее в плену, это безразлично. Они получили приказ сломить ее – и они этого добьются. Это не доставляло им удовольствия – просто такая у них работа.

Катер береговой охраны доставил Трента в Пуэрто-Принсеса, а затем самолетом филиппинской авиакомпании он прибыл в Манилу. Сержант морской пехоты встретил его в аэропорту и привез в штаб военно-морского флота, где Трент предстал перед следственной комиссией. В комнате находились четверо в штатском. Один из них, полицейский, получивший подготовку в Соединенных Штатах, предпочитал силовые методы. Остальные трое казались настроенными более благодушно. Его спросили, что он увидел на борту "Цай Джен" в первое утро. Он рассказал, что пытался найти кого-нибудь из оставшихся в живых, но, никого не обнаружив, вызвал береговую охрану, надеясь, что та захватит пиратов. И ничего больше? Ничего.

А что было этой ночью? Поднимался ли он на борт теплохода? Почему стрелял в людей, находившихся на катере? Неужели он всегда стреляет в людей, которые его окликают? Несомненно, поступил правильно, но почему действовал именно так? Разве он был вполне уверен, что люди с катера перебили солдат береговой охраны? Наверное, все же что-то услышал или увидел?