Саймон Гандольфи - Золотая паутина

Он перевернулся на спину и стал вновь подниматься наверх. И тут вдруг на фоне бледного сияния лунного света в воде промелькнул торпедообразный силуэт акулы. Трент стремительно развернулся и поплыл к "Зодиаку", считая взмахи ласт. Стиснув губами мундштук дыхательной трубки и направив луч фонаря кверху, он искал лодку, стараясь всплыть осторожно, без брызг. Наконец вынырнул на поверхность, сделал глубокий вдох и сразу же вновь погрузился в воду. Еще дважды пришлось ему всплывать, пока не показалось днище "Зодиака". Он судорожно ухватился за бортовую скобу. Последнее усилие – и он перевалился через борт и, задыхаясь, упал на дно. Некоторое время лежал неподвижно, глубоко дыша, затем, взглянув на Аурию, скорчившуюся на корме, выдохнул:

– Это всего лишь старый якорь. Они еще долго кружили по морю. Луна уже поднялась; теплый и влажный воздух был напитан запахом гниющих на берегу водорослей; навигационные буи бросали на воду отблески света.

Пока он нырял, прошло немало времени, и он велел Аурии прибавить скорости при подходе к берегу. Она слишком резко нажала на газ, и "Зодиак" рванулся вперед; волочившийся за кормой кабель тормозил движение. Трент взглянул на приборы и увидел, что глубомер показывает девяносто метров, а на магнитометре отклонение от нормы составляет двадцать гамм. Он нажал на кнопку памяти прибора, хотя эти показания были явно бессмысленны. Немного успокоившись, снова принялся изучать экран, махнув Аурии, чтобы она заглушила мотор. Глубомер вернулся к величине шесть метров, но магнитометр по-прежнему показывал отклонение от нормы на шесть гамм. При такой глубине это составляло менее четверти того, что можно было ожидать, если бы они проходили над "Красоткой". Трент уже сделал ошибку, не доверившись схеме Скелли, и зря потратил время на обследование якоря. "По-видимому, на показаниях прибора сказался быстрый перепад скоростей, – подумал он. – Девяносто метров – это просто невозможно". Он велел Аурии медленно развернуться.

Укрывшись от ветра и легкой волны на подветренной стороне острова, сторожевой катер затаился и встал неподвижно, как барракуда. Дежурный оператор сидел у радара боком, чтобы капитан мог видеть экран. Застыв в неподвижности, как любители подглядывать в замочную скважину, они напряженно следили за пятнышком света на экране. Оператор устал – шутка ли, отстоять на вахте шесть часов подряд. Он потянулся, разминая плечи, и повернулся к офицеру:

– Похоже, они что-то нашли.

Трент показывал Аурии, в каком направлении двигаться, и одновременно следил за показаниями прибора. Эхолот показывал картину, напоминавшую полуоткрытую консервную банку, – крышка уже вскрыта, но с одной стороны еще держится. Банка была примерно шестьдесят метров диаметром и девять метров в глубину. В какой-то точке прибор вообще зашкалило, как будто на дне океана был глубокий колодец. Подав Аурии знак заглушить мотор, Трент бросил якорь и свернул кабель в бухту на дне лодки. Аурия присела на корточки рядом.

– Ну что, нашли? – спросила она. Трент сомневался: показатель магнитного поля слишком низок.

– Не уверен, – ответил он. – В морском дне здесь какая-то дыра. Непонятно, что это такое, но эхолот показывает более шестнадцати метров. Возьму-ка новый баллон и нырну.

Он собирался провести под водой всего несколько минут, поэтому не стал надевать надувной гидрожилет, а просто застегнул пояс с грузом, надел ремни баллона и ласты. Сидя на борту лодки, продул дыхательный клапан маски, взял в рот мундштук и, прихватив фонарь, соскользнул в воду.

Привыкнув к давлению воды на барабанные перепонки, нырнул и опустился на глубину шесть метров. Прямо перед ним оказалось то, что он представлял себе как край полуоткрытой консервной банки. Он приблизился к неровному краю ямы и заглянул вниз – дальше виднелась казавшаяся в свете фонаря зеленовато-белой отвесная стена. Все было очень похоже на то, что он представлял себе, сидя в лодке. Сейчас он собственными глазами наблюдал явление, известное в водах Карибского моря как "голубая дыра". Таких "дыр" здесь множество. Однажды они с Пепито спустились в одну из самых знаменитых "дыр" у побережья Белиза. Ее радиус составлял около километра, а глубина – двести сорок метров. Такие "дыры" образуются подземными пресными ключами, которые постепенно размывают мягкую известковую породу морского дна, и в конце концов верхний слой обрушивается.