— Он говорит, что она пропала, товарищ капитан.
— Кто?
Как спросил, не понял. Зубы сцепились так, будто по ним сваркой прошлись.
— Мужик этот говорит, что его жена пропала. И утверждает, что никто, кроме вас, не может знать, где она. Так что с ним делать-то, товарищ капитан? Отсылать или пусть войдет?
— Пусть войдет. — Он вернулся за свой стол.
Арина. Арина пропала.
Это не могло быть бегством от мужа. Она уже пробовала от него сбегать и вернулась. Это не могло быть блажью какой-то. Она знала, что ему пришлось пережить, и берегла и его и свои нервы. Сергеев звонил и похохатывал, рассказывая о трогательной сцене, которую наблюдал в своем кабинете. Это когда супруги Богдановы явились к нему, чтобы написать отказ во всех претензиях к Степанову. Тот тоже был в отделе и гундосил слова прощения. Признался, что это он сам отсылал фотографии себе на почтовый ящик и Арине, через левые адреса. А следил за любовниками нанятый им детектив. А недавно отстроенная загородная гостиница принадлежит его деловому партнеру, который на полгода уехал за границу и знать не мог, что там происходит.
В ответ на все это Богдановы лишь пожали плечами. И, со слов Глеба, они только что пыль принародно друг с друга не сдували.
Это не могло быть каким-нибудь несчастным случаем где-то на улице. Наверняка Богданов уже обзвонил все больницы и морги. Ее там не было.
Ее нигде не было! Потому что она пропала! И где ее теперь искать, Воронов не знал. Ребята, которые вели Колчина, час назад доложили, что потеряли его где-то в городе.
— Пробки, товарищ капитан, — извиняющимся голосом закончил старший из них. — Вы не переживайте, проявит себя. А мы уж тут как тут. Никуда он не денется.
Он — нет, колотило в мозгах у Воронова, пока Богданов к нему поднимался. А вот Арина…
— Что случилось на этот раз, гражданин Богданов? — заорал он на несчастного мужика, ввалившегося к нему в кабинет с трясущимися коленками, руками, губами. — Почему она снова ушла?
— Она… Она вспомнила! — всхлипнул Александр, закрывая лицо ладонями. — Она вчера вечером вспомнила, где слышала этот шепот!
— Где?
— Она не сказала. И обещала, что мы вместе поедем с ней туда. А утром, когда я проснулся, ее уже не было. И телефон отключен. И я ждал, ждал… Всех обзвонил, кого можно! Даже думал, что она снова к начальнику своему вернулась.
— Не вернулась?
— Нет. В больницах ее нет. В моргах нет. В полиции нет. Ее нигде нет! Где она? Где она?
Где она? Где она может быть и почему ей так холодно?
Арина попыталась шевельнуться, но не вышло. Она связана? Кажется, нет. Она не чувствовала никаких веревок, только холод, пронизывающий до последней косточки. Такое ощущение, как будто она обросла коркой льда, как будто кто-то защелкнул на ней ледяной панцирь. Ее тела будто и не было. Только мысли, страшные, трусливые.
Как она здесь оказалась? Где Саша? Почему вокруг так темно и холодно?
Арина выдохнула, потом глубоко вдохнула холодный спертый воздух, снова выдохнула, вдохнула. Принялась считать до ста. Постаралась шевельнуть хотя бы пальцами рук и ног. Бог знает с какой попытки ей это удалось. Пальцы сжались в кулак, снова разжались, и так несколько раз. Потом получилось двинуть локтем, вторым. Дотянуться до собственных бедер и пощипать их немного. Сначала она ничего не чувствовала, но уже скоро тело начало покалывать. Так, теперь она попытается перевернуться на один бок, на другой. Пока возилась, выяснила, что находится в каком-то тесном пространстве, кажется, металлическом.
Что это может быть? Она принялась ощупывать стены, изголовье. Кругом металл, гладкий, холодный. А она почему-то голая. Снова голая? И вот тут она вспомнила. И стоило ей вспомнить, как она закричала голосом, от которого мертвые поднимаются.
Вчера? Кажется, это было вчера. После бурного примирения с Сашкой, завершившегося, как всегда, в постели, она уселась в ванну и под шум бьющей в шапку пены водяной струи все вспомнила. Теперь она знает, где слышала тот самый шепот, показавшийся знакомым на пустыре в ночь убийства. Она точно слышала этот шепот! И теперь знает, где это было.
Лаборатория! Лаборатория, в которой она полгода назад сдавала анализы после того, как заподозрила у себя нехорошую болезнь.
К счастью, ее собственный диагноз не подтвердился. Симптомы оказались всего лишь аллергией на разрекламированный крем для тела. Но тогда она этого еще не знала. Тогда она сидела в очереди в кабинет, где сдают кровь, и тряслась как осиновый лист. И проклинала на чем свет стоит Сашку. Если что, это его вина, не ее же.
Читать дальше