Ростислав Самбук - Мост

Наконец через бугор перевалила колонна пустых грузовиков, и Дорош определил, что на северный склон они шли гружеными. Остановил передний, предъявил офицерские документы, пожаловался, что их машина вышла из строя — с нею, мол, остался шофер, — а им срочно надо добраться до Ралехова, небольшого городка, лежавшего на шоссе в десяти километрах отсюда.

Офицер не возражал — грузовики все равно направлялись через Ралехов, — и разведчики попрыгали в кузов.

Перед Ралеховым на дороге стоял эсэсовский патруль — шла придирчивая проверка документов. Дорош, не вылезая из кузова, протянул обершарфюреру свои документы.

Эсэсовец внимательно рассмотрел их, спросил:

— Солдаты с вами?

— Да.

— Прошу пройти со мной.

— Но мы же торопимся.

— Прошу не спорить. Солдатам вылезти из кузова и ждать тут.

Дорош понял — сопротивляться бесполезно. Но что надо этому эсэсовцу? Ведь их документы в порядке… Спрыгнул из кузова. Обершарфюрер привел его к покрытой брезентом грузовой машине, на ступеньке которой сидел офицер в блестящем плаще. Передал ему документы Дороша.

— У обер–лейтенанта нет пропуска, — доложил эсэсовец.

«Вот оно что, — облегченно вздохнул Дорош. — Но как же я могу иметь пропуск?»

— Конечно нет, — сказал он уверенно. — Я — офицер связи генерал–лейтенанта Вейста и еду в штаб генерал–полковника Блейхера.

— Со вчерашнего дня введены специальные пропуска, — посмотрел исподлобья унтерштурмфюрер.

Дорош понял, что может взять лишь нахальством. Иначе их проводят в штаб, а там уже не выкрутиться.

— Там, где я был вчера, — повысил он голос, — был настоящий ад, не то что ваш тыловой курорт! У меня срочное донесение для штаба, и каждая минута задержки может дорого стоить. Конечно, если вы, унтерштурмфюрер, берете ответственность на себя…

Это подействовало.

Офицер отдал документы. Приказал обершарфюреру:

— Пропустить! — и пояснил: — Проедете до Нижнего.

Их посадили в свободную машину, идущую через Ралехов.

Теперь Дорош знал, что штаб группы армии генерал–полковника Блейхера расположен в восемнадцати километрах отсюда — в городке Нижнем… Рассуждал: стоит ли рисковать и прорываться туда? Проверка документов перед Нижним еще строже, да, в конце концов, что им делать в городке?

Ралехов раскинулся на пригорке, откуда открывался широкий обзор. Впервые за все время Дорош пожалел, что туман ограничивал видимость, ибо то, что он увидел на подступах к городку, поразило его.

— Смотреть и запоминать! — шепнул он Котлубаю.

Ралеховский бугор огибала мощная линия оборонительных сооружений — противотанковые рвы и надолбы, ходы сообщения и дзоты… Все это промелькнуло перед глазами за несколько секунд, дорога круто свернула, по обеим сторонам потянулись сады, и грузовик въехал в Ралехов.

Дорош остановил машину в центре городка.

Даже не очень опытному человеку было бы понятно, что тут разместился штаб воинской части. Возле дома бывшей школы стояли легковые автомобили, и не какие–нибудь, а «опель–адмирал» и «хорьх» — настоящие мощные генеральские машины, да еще несколько меньших, не таких комфортабельных. Дом был под охраной патруля, офицер внимательно проверял документы у всех входивших в штаб. Чуть поодаль разместились разные службы — очевидно, армейские…

Дорош оставил членов группы перед старинным домом с колоннами, где разместился передвижной госпиталь. Под деревьями стояли походные кухни, разведчики смешались с толпой солдат — тут никому ни до кого не было дела, у каждого было свое задание, и каждый выполнял его. Взяв с собой только Цимбалюка, лейтенант прошелся по центральной улице города.

Уже стемнело, и хотя комендантский час еще не наступил, но на улице они не заметили местных жителей, — значит, гитлеровцы выселили их из городка. Это еще раз подтверждало вывод лейтенанта о том, что высоты под Ралеховом превращены в опорные пункты новой линии фашистской обороны.

Дорош и Цимбалюк шли медленно, прислушиваясь к разговорам солдат и офицеров. Когда уже миновали штаб, перед этим на всякий случай перейдя на противоположную сторону улицы, подальше от патруля, Цимбалюк незаметно подтолкнул Дороша. Тот оглянулся и увидел: в «опель–адмирал» садился генерал. Офицер, почтительно открыв ему заднюю дверцу, сел спереди. «Опель–адмирал» сразу набрал скорость и исчез в боковой улице.

Дорош прибавил шагу и юркнул за угол вслед за машиной.

На улице стояли красивые особняки. Тут жили только состоятельные горожане — об этом свидетельствовали таблички на калитках, сохранившиеся кое–где: «Адвокат И. Ярошевич», «Б. Морозович — доктор медицины» — и другие. Вместо докторов и адвокатов в особняках теперь квартировали немецкие офицеры и солдаты — они играли на губных гармошках, ужинали, громко смеясь и разговаривая, на одном дворе, прямо перед домом, солдаты зажгли костер и осмаливали свиную тушу.